Метанойя - [48]

Я ухмыльнулся.

– Ну да, а потом ты каждое слово наизнанку вывернешь, свои домыслы да выводы понапишешь, да заключение сделаешь, что на самом деле подозреваемый хочет уйти от ответственности за содеянное, и совершенно спокойно упакуешь меня как миленького, что я не верблюд? Нет, Антон, есть такая штука– презумпция невиновности, тебе ведь о ней рассказывали в универе? И я тебе повторю– я ни в чем не виноват, этого убийства не совершал. А если у тебя другая точка зрения, то доказывай ее сам. Глупо здесь рассчитывать на мою помощь.

Он обиженно пробубнил:

– И докажу. Хоть мне это очень неприятно делать, но перед законом все равны. И если совершил преступление, то за него придется отвечать.

Я ему даже ничего говорить на это не стал. Оглядевшись по сторонам, я заметил на подоконнике маленькую синюю книжечку в клеенчатой обложке, похожую на записную. Я видел такие раньше в одной благотворительной организации и сейчас уточнил.

– Антон, на окне книжка– это Новый Завет?

Он обернулся.

– Да, Новый Завет. В прошлом месяце приезжала тут одна финская или шведская делегация евангельских христиан. Все смотрели– высматривали, как у нас заключенные содержатся да не нарушают ли права человека. Потом в следственный изолятор поехали, а после, говорят, в какую-то колонию. И с собой столько литературы всякой понатащили– и буклетики разные, и проспектики, и вот эти книжечки. Вот людям на месте не сидится! Или им делать нечего? Я так вообще подозреваю, что это типа экстремального туризма у них– вроде бы и цель благая, а заодно и мир посмотреть можно. Такие бабульки старенькие, дома им скучно, вот и нашли себе занятие– о преступниках заботиться. А задуматься не хотят, что у каждого такой хвост злодеяний…

Я поспешил прервать его монолог, заметив, что он уже забирается на любимого конька, чтобы скакать без остановки сколько угодно.

– Стоп, стоп, стоп, Антон. У меня уже есть некоторое представление о твоей точке зрения, этого вполне достаточно. Ты лучше скажи, не мог бы ты дать эту книжечку почитать? А то в камере тоска смертная…

Он даже руками замахал:

– Да на здоровье. Читай, если хочется. У нас тут такого добра знаешь сколько? И сотрудникам во все кабинеты давали, и заключенным в камеры. Бери, бери себе, читай Слово Божие. Может, мысли какие придут. Покаешься, например, а?

– Антон, Антон, тебе уже работу менять надо, очень похоже на то, что у тебя начинается профессиональная деформация личности. Тебе везде мерещатся только преступники, ты всех подозреваешь, никому не доверяешь… Слушай, а ты женат?

Он скривился:

– Да был одно время, развелся…– он немного помолчал, что-то перебирая в памяти, потом вдруг оживился:– Да, кстати, до чего у тебя подружка симпатичная, прямо куколка. Давно она фотомоделью работает?

Я в изумлении открыл рот:

– Фотомоделью?..

– Ну или так там это правильно называется? Ну, в агентстве «Петростарс».

Я не успел ничего ответить, потому что открылась дверь, и в кабинет вошла Кольцова– на мой взгляд, очень вовремя, потому что наш разговор с Сергеевым принял уж слишком неожиданный для меня оборот. Услышанное поразило меня, и я опять почувствовал себя идиотом.

После взаимных приветствий Сергеев обратился к Кольцовой.

– Анна Михайловна, придется нам еще одно опознание делать. Сейчас привезут женщину, которая могла видеть подозреваемого абсолютно в другом месте во время убийства. Давайте я вас пока ознакомлю с заключениями криминалистической экспертизы, чтобы нам зря времени не терять. Кстати, эксперты сделали вывод, что на одежде подозреваемого нет никаких следов крови. И по поводу следов пороха на руках также отрицательный вывод. Но, сами понимаете, это еще ни о чем не говорит и вполне объяснимо.

Пока Кольцова внимательно изучала документы, я попытался хотя бы приблизительно выстроить картину происходящего с логической токи зрения, но с равным успехом мог бы думать и о жизни на Марсе– толку было бы ничуть не меньше. Мысли метались, как крыса в клетке, и я вскоре оставил свои попытки, принявшись листать синюю книжечку. Раньше я никогда не читал Новый Завет и сейчас разглядывал его с вполне объяснимым человеческим любопытством. Но помимо обычного интереса к новой книге, во мне теплилась надежда, что в ней кроется реальная помощь для моей жизни. Бросился в глаза один стих: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать. Но кто любит Бога, тому дано знание от Него».

Пришел опер Михалыч и что-то прошептал Сергееву на ухо. Тот кивнул, соглашаясь.

– Хорошо, хорошо. Давай быстренько собирай массовку. Сейчас сразу же и проведем опознание. Только поторопись, Михалыч, а? У меня еще других дел полно, а к двум часам в прокуратуру надо на совещание.

Судя по всему, Михалыч был очень способным культмассовым организатором, потому что обставил сцену в рекордно короткие сроки. Будто в калейдоскопе картина сменилась– раз, и уже другой узор. Эпизод «Опознание». Дубль четвертый.

Интеллигентная женщина лет сорока, Инга Вальтеровна Коонен сразу же произвела на меня хорошее впечатление. Держалась она спокойно, уверенно, безо всякой фальши и наигранности. Сразу же указав на меня, Инга Вальтеровна пояснила, что позавчера, возвращаясь с работы домой, она позабыла купить соли, в связи с чем пришлось обращаться к соседке, которую зовут Эля. Однако дверь открыла не Эля, а вот этот молодой человек, имени которого она не знала, поскольку видела его впервые. Молодой человек был по пояс раздет, из одежды на нем были только синие джинсы. Он сообщил, что Эля в душе, но соль он и сам может дать. Что и сделал.