Метанойя - [18]

Через пару секунд десант неведомых человекоподобных существ в уродливых скафандрах приземлился поодаль, и повсюду зазмеились языки пламени, с тугим шумом вырывавшиеся из сопла огнемета. Щупальца страха плотно обвили меня, и, камнем свалившись в высокую траву, я беззвучно притаился в надежде, что меня не заметили. Но уже приближались гортанные голоса, вызывавшие отвращение, и нервы мои не выдержали. Вскочив, я изо всех сил помчался по мокрому полю, не обращая внимания на плети дождя, злобно хлеставшие по лицу. Ноги вязли в раскисшей земле, путались в длинных стеблях травы, издевательски цеплявшихся за одежду, и, казалось, вся природа восстала против меня. Краем глаза я заметил, что несколько существ бросилось за мной в погоню, и с полнейшим отчаянием понял, что мне не уйти. Безнадёжный бег в никуда, стимулированный невыносимым ужасом, заранее обречен на неудачу, но я продолжал бежать.

Однако силы быстро покидали меня, и расстояние между преследователями катастрофически сокращалось. Несколько метров я ещё преодолел по инерции, слыша за спиной яростное дыхание, и наконец в изнеможении свалился в скользкую грязь, больно ударившись о какой-то предмет под одеждой. Не успев ничего сообразить, я сунул руку в карман и, ощутив успокоительную тяжесть рукоятки пистолета, выхватил его, и крик торжества непроизвольно вырвался из моего горла. Я снова получил надежду на жизнь! У меня есть шанс спастись! Волна безумной радости гулко ударила в грудную клетку, наполняя бешеной энергией, и, распрямившись, как пружина, я, не целясь, на вскидку, разрядил пол-обоймы в ближайшие ко мне фигуры двоих врагов. Автоматически отметив стопроцентное попадание, я вспомнил компьютерные игры и молниеносно послал ещё две пули прямо в голову третьего. Аллея Хогана– ведь это так просто, только нужно успеть выстрелить первым. Словно споткнувшись, мой враг прервал свой бег и, нелепо взмахнул руками, подлетел вверх, чтобы тут же рухнуть ничком на землю. Но пальцы его, толстые и противные, в последней судороге сжались на металлическом обрубке, и сухой треск автоматной очереди разорвал сгустившийся воздух. Мою левую руку обожгла острая боль, вспыхнув в глазах мириадами ослепительных искр, и когда спустя несколько мгновений ко мне вернулось зрение, я понял, что сошёл с ума.

Холодные капли дождя, шипя кислотой, падали на моё пылающее лицо, совершенно не освежая его, по мокрым волосам стекали за воротник дорогого кашемирового чёрного пальто, купленного в Бельгии в прошлом году. Мои лакированные ботинки и концы брюк были забрызганы жидкой грязью, а я стоял во дворе ресторана «Максим» с ещё дымящейся после выстрелов тяжелой «ТТшкой» в руке, тупо уставившись на распростертые у моих ног трупы трех человек в милицейских камуфляжах. Трагическую тишину, обволакивающую этот сюрреализм, вдруг разорвало яростное шипение одного из них, и далекий голос тревожно вопросил: «Семнадцатый, семнадцатый, что там у вас? Приём!»

Нечеловеческий вопль, исполненный ужаса, многократно отразился эхом от выжидающе замерших мокрых стен безлюдного двора-колодца и рассыпался глумливой насмешкой режиссёра: «Не верю!» На секунду я оцепенел в неистовой надежде, что сейчас это наваждение сгинет, но взгляд мой упал на слишком алое для кетчупа пятно, расползавшееся около лежавшей на асфальте короткостриженой головы, и электрическим током пронзило понимание, что это не театр. Острой болью разорвало грудь, и в кровь выплеснулось такое количество адреналина, что перехватило дыхание и волосы на голове встали дыбом. Но уже в следующее мгновение сработал древний инстинкт самосохранения, невидимой рукой крепко сжав в кулак все мысли, шумным роем пытавшиеся прорваться в мозг, и, повинуясь движению джойстика, управляющего мной, как виртуальным человеком, я опрометью бросился бежать от этого страшного места.

На ходу заменив обойму в пистолете и спрятав его в карман пальто, я не понимал, зачем это сделал, как не понимал, куда бегу. Некая сила, уверенно завладевшая пультом дистанционного управления, сама выбирала мой путь, безошибочно ориентируясь в лабиринте проходных дворов и серых переулков. Сознание фрагментарно фиксировало мелькающие с калейдоскопической быстротой разрозненные куски пространства, выхватывая из него коробки незнакомых домов, настороженные двери подъездов, угрюмые арки, обшарпанные стены. Я даже не пытался определить своё местонахождение в этих безлюдных джунглях, гонимый страхом все дальше и дальше. Как там назывался фильм про человека, бегущего по лезвию бритвы, каждый шаг которого транслировали по телевидению в прямом эфире на всю страну? Теперь у меня была прекрасная возможность побывать в его шкуре, и в каждом окне, стеклянно взиравшем на сумасшедшего спринтера в длинном пальто, мне чудились пара злорадных глаз и рука, тянущаяся к телефону. Оглушительный грохот ботинок казался невыносимым, гулко отдаваясь в окружающей тишине, и я не сомневался, что его слышит весь город.

Но мало-помалу пришлось сбавить темп. Подкашивающиеся колени дрожали от усталости, оказываясь повиноваться, и в конце концов я не выдержал и мешком свалился на мокрую скамейку в маленьком скверике, упиравшемся в глухую кирпичную стену темного дома. Я узнал это место – по-крайней мере, оно находилось достаточно далеко от «Максима», и меня даже удивила собственная прыть. Тяжелое дыхание со свистом рвалось из пересохшего горла, в котором, казалось, застрял острый осколок. Сердце колотилось в бешеном ритме, отбойным молотком отдавалось в готовой лопнуть голове, и все тело сотрясала крупная дрожь, которую я тщетно пытался унять.