Метаморфозы вампиров-2 - [20]

— Сейчас ты ощущаешь сексуальную энергию непосредственно, в чистом виде — ту, что оживляет мужскую сперму и оплодотворяет женскую яйцеклетку. Это одна из простейших форм жизненной энергии. От нее чувствуешь себя младенцем.

Точность ее описания удивляла. Его преполняло лучистое, кроткое счастье младенца, лежащего на руках у матери. Словно действительно заново переживаешь первые часы своей жизни.

— А теперь что будет, если я усилю поток. Вибрации усилились, вызвав прилив эротической энергии, от которой он с присвистом втянул воздух, словно от боли.

— Видишь?

Вначале до него не дошло, о чем она. И тут он увидел, что желтизна психограммы сменилась на красный, который снизу между тем разбавился серым, будто туда просочилась грязная вода. Ненадолго: поколебавшись, серость отхлынула. С усилием овладев голосом, Карлсен спросил:

— Что там серое такое?

— Вожделение, — ответила Ригмар с улыбкой.

Когда она снова сработала на пульте, паводок эротической энергии поднялся настолько, что им зажглось все тело.

— Попытайся освободить ум, — сказала она.

Невозможно: пронизывающий живой поток экстаза наводнял ум наисексуальными сценами. Самая желанная — притиснуть к себе Ригмар и пить, упиваться ее жизненной энергией. Серость между тем наводняла экран странно хлябающим движением, все равно, что капля чернил, пущенная в стакан с водой. Удивительно: в определенный момент вместо того, чтобы смешаться с красным и создать некий красно-коричневый колорит, серость пошла обособляться, создавая быстро чернеющие пятнышки-островки неправильной формы. Два цвета как бы отказывались сочетаться, все равно, что нефть и вода. Минуты не прошло, как экран напоминал уже абстрактную живопись вроде той, что на психограмме у Грубига. Хотя не ярко алое и черное, а как бы выцветшее. Разница еще и в том, что у Грубига алое и черное приходились примерно наполовину, а здесь красное преобладало на три четверти как минимум.

Карлсен в очередной раз начал испытывать смущение, уловив связь между абстракцией на экране и неистовым желанием возобладать женщиной, стоящей сейчас за пультом и направляющей поток. Ригмар не могла не понимать, что является объектом этого хлещущего фонтана вожделения. Через несколько секунд проблема разрешилась сама собой: нестерпимое наслаждение увенчалось оргазмом.

Когда Ригмар отсоединяла электроды, Карлсен пассивно, закрыв глаза лежал на кушетке. Чувствовалось, как она влажной тряпицей промокает ему на животе сперму.

— Ну, теперь понимаешь? — спросила она, глядя на него сверху вниз.

— Похоже, да.

— Что именно?

Карлсен с усилием сосредоточился.

— Сексуальное желание не может существовать без запретности.

— Нет, — она покачала головой. — Ты же помнишь ощущение сексуальной энергии, когда я только еще включила аппарат. Я тогда сказала тебе: вот она, сексуальная энергия в чистом виде, та, что оплодотворяет яйцеклетку. Но стоит этой энергии направиться на объект, как она разбавляется тем, что ты назвал «запретностью». И тогда красная энергия становится черной.

— У нас это еще называется «первородным грехом», — кстати вспомнил Карлсен.

— Да. Я знаю вашу легенду о садах Эдема. Но она не вполне соответствует. По Библии, Адам решает ослушаться Бога и вкусить яблока. На самом же деле это вина Бога. Природа решила сделать секс привлекательным, придав ему дух запретности.

Карлсен, слегка нахмурясь, покачал головой. Он сам над этим многократно размышлял.

— Но ведь это же, безусловно, не относится к более простым формам жизни — животным, птицам?

Ригмар покачала поднятым пальцем.

— Наши ученые всех их опробовали. Это относится к любой форме жизни, размножающейся совокуплением.

— Даже к снаму?

— Секс в общепринятом смысле к снаму не относится. Они ближе к простым биоорганизмам, которые множатся делением.

— Да, но…

Та вдруг остерегающе взметнула руку. На лице — обостренное внимание.

— В чем дело? — спросил Карлсен.

Не успел договорить, как свет в комнате стал тускнеть. Посмотрел через прозрачный пол и стало ясно, почему: вода под ногами заметно потемнела.

— Грубиг, — негромко произнесла Ригмар. — Пытается сбежать. Грубиг! — резко окликнула она, подойдя к экрану связи. Высветилась лишь пустая камера.

— Так и знала, что рискнет именно сегодня, — она натянуто улыбнулась. — Идем.

Следом за ней он вышел в коридор. Дойдя быстрым шагом до пересечения, они вышли навстречу одной из идущих женщин. Карлсен подумал вначале, что Логайя, хотя нет, повыше.

Ригмар преградила ей дорогу.

— Как тебя зовут?

— Живана, — ответила женщина. — Я из социолаборатории…

— Грубиг, бесполезно! — еще ближе подошла к ней Ригмар.

— Ой, извините… — замешкалась чего-то женщина.

Карлсен во все глаза смотрел на Ригмар — особа не из тех, кто может обознаться. При этом он краем глаза уловил мимолетное движение. Секунды не прошло, как женщина, схватив Ригмар, притиснула ее к своей груди. Сделав было шаг, чтобы вмешаться, Карлсен вдруг единым толчком почуял сильную опасность. Чужую хватку Ригмар внешне сносила совершенно пассивно. Послышалось потрескивание, и в воздухе основательно повеяло паленым. Неожиданно женщина ослабила хватку, и отшатнувшись вполоборота, грузно осела на пол. Он посмотрел сверху вниз: Грубиг.