Метаморфозы: тень - [56]

— А ритуал? — все также непонимающе спросил я

— Какой ритуал? Мор, убийство тоже может быть ритуалом. Точнее, не убийство, а развоплощение.

Я сидел, словно оплеванный, с силой сжимая отдающую острой болью правую ладонь.

— Получается, я вел тебя сюда, чтобы ты его попросту убил?

Бравин внимательно посмотрел на меня, потом поднялся на ноги, шагнул прочь от затухающего костра и уже оттуда, из темноты, сухо бросил:

— Нет, Мор. Ты вел меня сюда, чтобы показать, как убивать стража будешь сам…

Я кивнул невидимому в темноте собеседнику.

— То есть я герой?

Бравин вернулся, подбросил еще пару сосновых веток. Сырые, они больше чадили, чем давали тепла, но когда других нет… Он вновь повернулся ко мне, присел напротив и уже так, с отблесками язычков пламени в вертикальных, уже почти привычных зрачках, ответил:

— Героем ты был, пока не пошел со мной. Сейчас ты имеешь возможность стать не героем, а легендой. Первой легендой своего рода за долгое, нет, очень долгое время. И победа над непобедимым стражем Высших — не худшее начало.

Я хмыкнул, пытаясь понять, о чем на самом деле думает этот странный Высший, совершенно не похожий на других Алифи. Язычки огня плясали в его глазах, делая взгляд собеседника то веселым, то насмешливым, то безумным, то смертельно опасным. Смертельно?

— Подожди, Высший. Помнишь, ты сказал, что я тоже «песня смерти»? Это ты о чем, — вдруг вспомнилась странная фраза Бравина после боя с талли.

— Ты точно хочешь знать? Не каждое знание — благо, Мор.

— И все же, ты обещал объяснить, — смутные предчувствия сжали сердце. Я не хотел этого слышать. Не хотел, но и отступать не привык.

— Хорошо, Мор. Может быть, тебе пора получить ответ хотя бы на один вопрос. Может, это знание заставит тебя вести себя иначе? Посмотрим. Скажи, что стало с твоим прежним телом? С твоим прежним «я»?

Я пожал плечами, продолжая пристально вглядываться в Алифи так, словно пронизывающий взгляд сам по себе способен был дать мне ответы.

— Нельзя просто взять и украсть душу, Мор. Это невозможно. Но вот поймать в ловушку чужую песню смерти, квинтэссенцию души тех, кто недожил, недолюбил, недовоевал, — можно. Например, твою душу, или таких же, как ты…

Сердце ухнуло куда-то вниз, стало трудно дышать, и я поневоле потянулся рукой к воротнику, как будто была пуговица, которую можно расстегнуть и снова почувствовать себя нормально.

— То есть…, — голос охрип, слова пришлось выталкивать через силу.

— Да, Мор, да. Никто тебя не похищал, тебе просто в последний момент дали еще один шанс, шанс сделать нечто большее, чем в своем прежнем мире. Заслужил ли ты его? Не знаю, но из сотен и тысяч уходящих душ Судьба выбрала твою…

— А хозяина этого тела тоже никто не убивал? — я уцепился за соломинку, иначе все, чем я жил последние месяцы превращалось в пыль. Каков смысл тогда в ненависти? В желании отомстить? Кому тогда мстить и за что?

— Хозяина тела? Нет, его душу, конечно, пришлось уничтожить. И что? Какое тебе дело до того бедолаги? Ты готов умереть в память о нем? Нет? Тогда живи дальше и помогай жить нам.

Помочь? Чем?

— Поганая у вас тут жизнь, — мысли вслух, констатация факта, не более того.

— Поганая? — неожиданно Бравин завелся и повысил голос. — Пусть так, я даже не буду с тобой спорить. Наш мир — пустая оболочка с трухой внутри. Но это мой мир, человек. Мой. А теперь и твой. И другого — не будет. Так что у нас остается всего два пути: или смириться, или сделать этот мир лучше. Ты готов к смирению? Лично ты?

Я медленно покачал головой в ответ.

— Тогда у нас с тобой одна дорога, Мор, один путь. И некуда свернуть.

Он поднялся на ноги и, сделав шаг ко мне, неожиданно протянул руку…

…

Малый зал комендантской башни медленно заполнялся церковниками. Они входили молча, лишь изредка перебрасываясь короткими малозначимыми фразами. Жив? И то хорошо. Сейчас это была главная новость и единственное, что пока имело значение. Сам город был уже обречен, жить защитникам тоже оставалось недолго.

Штеван Младший смотрел на входящих с затаенной ненавистью, впрочем, не решаясь ни взглядом, ни жестом выразить свое отношение, — эти не будут церемониться. Помощник командира городской милиции не та должность, что может помешать рыцарям Ордена вздернуть его на флагшгтоке. Рассказывают, есть у них такая забава — вешать слишком дерзких завернутыми в знамя. Проверять, так ли это на собственной шкуре, Штеван не имел ни малейшего желания. Значит, глаза в пол, рот на замок, а там судьба вынесет. В конце концов, не раз уже выносила, почему бы и сейчас не помочь?

Штеван словил себя на том, что мысли о судьбе тоже не лучшее времяпровождение. Не баловала его судьба, чего уж врать. Папаша, будучи далеко не самым зажиточным и именитым Алифи в далеком Иллариэне, много лет назад умудрился повздорить с кем-то намного более влиятельным, что заставило все семейство спешно перебираться в другой город. Почему Штеван Старший выбрал именно Куаран, осталось для сына загадкой, но вот то, что жизнь на новой родине не задалась — это семейство Штеванов почувствовало сразу. Дом, на покупку которого была потрачена большая часть сбережений, сгорел спустя полгода после покупки, причем вместе со всеми ценностями и деловыми бумагами. Не доверял отец ростовщикам и банкирам, жаловался, что обдирают они честных Алифи, обгладывают состояние, как собака кости. Ну, после пожара некому больше стало жаловаться — сгорел Штеван старший вместе со своими жалобами, оставив малолетнего сына в чужом городе без средств к существованию. А потом…