Метаморфозы - [33]

Глава 9. Явь.

Cеверусу Снейпу всегда было, чего бояться. В раннем детстве это был отец, неконтролируемый в своем гневе. В школе – Гриффиндорская Четверка. Потом – Волдеморт… Но такого страха он не испытывал, казалось, еще никогда. Впервые в жизни Снейп боялся не за себя, а за другого человека. И страх этот был во сто крат хуже. Потому что он не знал, как защитить этого человека. Он даже не знал, от чего его следует защищать. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что Гермионе Грейнджер угрожала смертельная опасность. Брошенное Лордом «О ней позаботятся» было похоже на приговор. Это и был приговор. И эта дурочка сама себе его подписала.

Он удивлялся, как она могла совершить такую глупость. Должна же она была знать…

«Ничего она не должна, — вкрадчиво шептал ему внутренний голос. – Это ты был должен. Должен был как следует проверить зеркало, но ты этого не сделал. Это из‑за тебя она вляпалась по уши. Тебе ее и вытаскивать».

Он был и не против, только он не знал, как это сделать. Он не ее декан, он не может постоянно находиться рядом с ней. Все, что он мог, — это аккуратно наблюдать за ней так, чтобы никто не заметил, включая ее саму, и надеяться, что в стенах Хогвартса ей ничто не грозит.

Надежда на это начала таять у него где‑то во второй половине ноября. С девушкой явно что‑то происходило. Или это было явно только для него, потому что он слишком внимательно наблюдал за ней? В любом случае творилось что‑то неладное: Гермиона стала беспокойной, невнимательной, в ее глазах застыла немая мольба о помощи, только она почему‑то никому ее не высказывала.

Северус попытался переговорить с директором. Тот внимательно его выслушал и пообещал попытаться помочь. Через пару дней Альбус сообщил ему, что поговорил с Гермионой. Девушка утверждает, что с ней все в порядке.

«В порядке»! Как же! С ней все было не в порядке. Потому что буквально на следующий день она вела себя на его уроке хуже Лонгботтома: кидала в котел все подряд и порезала палец. В конце концов, он не выдержал:

— Мисс Грейнджер, в чем дело? – прошипел он, приближаясь к ее котлу, в котором плескалась совершенно неопределимая жидкость. – Что вы приготовили?

Она молча подняла на него красные от бессонницы глаза и пожала плечами.

— С вами все в порядке? Может, вы плохо себя чувствуете? – спросил Снейп, повергая в шок всех поголовно гриффиндорцев: чтобы профессор Снейп поинтересовался здоровьем ученика, который испоганил зелье и при этом не учился в Слизерине!

Гермиона покачала головой. Она не смогла удивиться поведению профессора: происходящее было для нее словно в тумане, после внезапного пробуждения ночью она так больше и не уснула.

— Вы уверены? Может, вам лучше сходить к мадам Помфри? Этот класс не переживет двух Лонгботтомов.

У гриффиндорцев отлегло от сердца: профессор был в полном порядке, просто сегодня он так язвил.

— Нет, профессор, со мной все в порядке, — на манер зомби заверила его Гермиона.

Северус разозлился на нее за ее упрямство и на себя за слабость. Не хватало только при всех с ней нянчиться.

— Тогда 10 баллов с Гриффиндора за вашу невнимательность без уважительной на то причины, — едко выплюнул он, разворачиваясь и продолжая свои передвижения по классу, краем глаза следя за девочкой.

Ноль эмоций. Абсолютно пустой взгляд.

К концу дня Снейп понял еще одну вещь: сегодня ночью ему едва ли удастся заснуть. К голове исподтишка подкатилась головная боль, которую он заметил слишком поздно. Он, конечно, выпил зелье от мигрени, но мало верил в успех. Это случалось с ним раз в два–три месяца. Мигрень, против которой не помогали ни зелья, ни заклинания, ни огневиски. Боль только перекатывалась от затылка ко лбу, вворачивалась то в один висок, то в другой. К вечеру он чувствовал себя так, как будто его голову зажали в тиски. Все раздражало. А больше всего то, что с этим ничего нельзя сделать. Он не пошел на ужин. Он знал, что ему сегодня не уснуть. Было только одно средство, которое помогало ему пережить такую ночь с наименьшими потерями: нужно поймать нарушителя и снять с него баллов 50. Хорошо, если попадется гриффиндорец. Еще лучше, если это будет Поттер.

Когда на Хогвартс опустилась ночь, профессор Снейп покинул подземелья и плавно заскользил по пустым коридорам, как черный призрак.

***

Гермиона боялась засыпать. У нее уже не было сомнений в том, что она каким‑то образом заколдована. Единственное, что она не могла понять, — это каким именно образом. Подобные чары были ей неизвестны. Конечно, было бы чересчур самонадеянным думать, что ей известны все чары. Она понимала, что самое логичное, что можно сделать в подобной ситуации, — это обратиться к более опытным волшебникам: Дамблдору или МакГонагал. Возможно даже к Снейпу: ведь он – темный колдун, а эта магия относилась явно к разряду черной. Но она ни к кому не могла обратиться. Она испытывала приступы легкого удушья даже просто думая об этом. Поэтому когда к ней с вопросами подошел Дамблдор, она ничего ему не сказала. Едва ли стоило надеяться, что разговор удастся. Сегодня днем Гермиона попыталась написать о своей проблеме, чтобы дать кому‑нибудь прочитать, но эта попытка не увенчалась успехом: эффект был тот же, что при попытке изложить все это в устной форме. Тогда Гермиона выбрала второй логичный на ее взгляд вариант: пошла в библиотеку.