Metallica. Экстремальная биография группы - [142]

«Ты можешь быть тем, кем тебя считает публика, пока это не наскучит», – сказал мне Кирк в 1996 году. Со времен феноменального успеха Black он начал «чувствовать себя объектом». Возвращение в колледж помогло ему воссоединиться с реальностью, пусть и с ее избранной версией: «Когда я встречал людей, они говорили: «Вау, я всегда думал, что ты – один из тех больших наглых людей. А ты действительно довольно приятный – этакий добрый малый». Многие люди зацикливались на том, какими они хотели видеть [Metallica] – с точки зрения внешнего вида, того, как мы должны звучать». Но ничто из этого по-настоящему не интересовало ни Кирка, ни Ларса (как он, к своему удовольствию обнаружил, хотя и не был особенно удивлен). Их обоюдным желанием стало увеличение широты вдохновения Metallica и, следовательно, ее влияния как в музыкальном, так и в других отношениях, что наряду с их взаимной любовью к экспериментам с наркотиками, в которых теперь к кокаину добавился экстази, а в случае Кирка – марихуана в качестве рекреационных наркотиков, сблизило барабанщика и гитариста в середине девяностых. Оба были разведены, отвергнув стандартный жизненный сценарий, и больше чем когда-либо намеревались «посмотреть, что там дальше», как объясняет это Ларс, а их новообразованная связь также имела побочный эффект, который заключался в том, чтобы изолировать Джеймса от главенствующей роли в группе, держа его на расстоянии и постоянно настороже. Они позволяли фотографировать их целующимися, зная, что Джеймс, придерживавшийся традиционных устоев, будет взбешен такими снимками, и продолжали бросать вызовы его лидерской позиции снова и снова все последующие годы. «Я знаю, что он гомофоб. В этом нет никакого сомнения», – сказал позже Ларс в интервью Playboy. Как и следовало ожидать, Джеймс, раскусив мотивы их действий, сделал исключение для фото целующихся Ларса и Кирка, которые быстро распространились в 1996 году. «Абсолютно, – сказал он в 2009 году. – Я – движущая сила этих гомосексуальных приключений. Но думаю, наркотики также с этим связаны, – засмеялся Джеймс. – Я надеюсь!» Позже Кирк с усмешкой охарактеризует этот период как «игру в рефери между Ларсом и Джеймсом», но на самом деле в тот момент он был ближе всего к Ларсу – или дальше от Джеймса, чем когда бы то ни было.

Эти авантюры предназначались для того, чтобы привлечь внимание Хэтфилда, и на фанатов рока это почти не повлияло, поскольку они остались в основном неизменными в своих собственных взглядах. Они либо уже были в гармонии со своей собственной сексуальностью и сексуальностью других, либо они были из тех молодых болванов, которые писали сообщения: «Ларс – гей» в частных чатах Metallica, остатки которых до сих пор появляются в интернете всякий раз, когда кому-то хочется поиздеваться над группой. Однако Ларс просто играл роль. Будучи преисполненным решимости сохранить Metallica на плаву, он вдохновился вновь обретенной свободой, которую давал преднамеренный отказ от старого имиджа группы. Несмотря на то что за закрытыми дверьми он все еще предпочитал традиционную, консервативную жизнь бизнесмена-миллионера. Его новый дом на вершине холма в округе Марин был с изобилием оборудован крытой площадкой для ракетбола, домашним кинотеатром, комнатой для отдыха с бильярдным столом, музыкальным автоматом для компакт-дисков и видом из внутреннего дворика на Сан-Франциско, похожим на развернутую перед тобой карту; и все это «охранялось» соответствующей парой пушек у электронных ворот. Вдали от дома Ларс любил нырять с маской. Он также собирался снова жениться. После Деборы у него был серьезный роман с Линдой Уолкер, в прошлом путеводной звездой в Q Prime, которая оставила мужа и свою работу, чтобы жить с ним. Но побочный эффект успеха Black взял свое, и Линда в конце концов съехала. Теперь же у Ларса завязался новый роман со Скайлар Сатенштейн, врачом «скорой помощи» и бывшей девушкой актера Мэтта Деймона, которая стала его вдохновением для создания персонажа Скайлар в прорывном фильме «Умница Уилл Хантинг». Ларс и Скайлар в конце концов поженились в 1997 году, родив впоследствии двоих детей: Майлса – в 1998 году и – Лейн в 2001 году.

Теперь у Ларса были деньги и средства для создания серьезной коллекции произведений искусства: страсть, которую, как и музыку, он унаследовал от отца. Как он сказал мне в 2009 году: «На протяжении многих лет это было единственной сферой, где я чувствовал, что могу творчески проявить себя за пределами Metallica. И это было место, где я был один. Когда вы проводите столько времени в группе, как Metallica, иногда вам нужно просто делать что-то самостоятельно. И вам нужно чувствовать, что у вас есть личность, которая является вами и тем, кто вы есть, а не частью чего-то другого». Он неловко засмеялся. Разговоры о том, чтобы быть самыми большими метал-звездами в мире, были детской забавой. Но вот говорить о его коллекции произведений искусства… «Многие годы это было неким творческим убежищем, местом, где мне действительно было нужно одиночество. И я туда шел». Ему нравилось коллекционировать «школы» искусства: абстрактный экспрессионизм, движение «КоБрА» (