Метагалактика 1993 № 3 - [25]

Как и следовало ожидать, время явилось самым действенным и целительным лекарством против невероятно жгучего осадка, накопленного с того момента, когда я впервые увидел невеселые постройки своего нового владения. Прошла еще одна неделя и я уже освоился настолько, что перестал замечать присутствие Джонатана, порой испытывая непреодолимое желание посидеть с ним у пылающего камина и просто так поговорить о каких-нибудь пустяках. Все чаще я сталкивался с тем, что мне решительно нечем было заняться и тогда, брав в руки карандаш и бумагу, я подолгу упражнялся в своих архитектурных способностях, создавая самые грандиозные и смелые планы перестройки ветхого дома и вынашивая в тайне идеи обнаружения скрытых в его стенах проклятых пустот. Впрочем, они и были тем единственным, что несмотря на воцарившееся спокойствие и размеренность жизни, все продолжало внушать мне панический ужас Признаюсь откровенно, более половины помещений первого этажа, куда вели особенно мрачные и узкие коридоры, по-прежнему оставались для меня полностью недоступными, испуская какой-то могильный холод. Однако, если все они за небольшим исключением представляли для моего существования мизерный, ничтожный интерес, то потеря библиотеки действительно была невосполнима. Как не велик был мой соблазн окунуться в исследование многочисленных фамильных документов Хугнеров, существование которых не вызывало никаких сомнений, переступить роковой порог мрачной галереи с колодцем оказалось превыше моих сил.

По истечении двух недель на фоне постоянных раздумий о скрытых в доме злодейских тайниках, даже поющий камень становился для меня делом ушедшего прошлого, и теперь я обращал на него ровно столько внимания, сколько уделяя его возвышавшемуся у парадного подъезда огромному старому тополю. Изредка, выходя по вечерам на балкон, я все же мог подолгу восторгаться этим редчайшим величием природы, уже лишенный какого-либо страха и готовый посчитать безумцем того, кто осмелится даже заикнуться о какой-либо исходящей от скалы страшной угрозе. Даже столь болезненные для воображения легенды об испускаемом скалой тяжелом вое, оказавшие на меня в первый день весьма неприятные впечатления, теперь выглядели вздорным вымыслом, порожденным все тем же болезненным восприятием Роберта Хугнера. За все прошедшее время моего пребывания в здешних местах страшная буря дважды, ломая тяжелые ветви, готова была вот-вот вырвать оконные рамы и снести крышу старого дома, однако мифическая поющая скала, как и подобает мертвому камню, не издала ни единого звука.

Единственное, что каким-то образом оказалось незатронутым переменой моих взглядов и образа жизни, оказалась моя страсть к скитаниям по самым глухим и диким окрестностям, отчего со временем я став получать поистине неподвластное пониманию особое трепетное наслаждение. Как-то раз, решив вновь остаться наедине с нетронутой природой, я вышел чуть ли не с восходом солнца и забрел так далеко, что перестал видеть даже верхушку исполинского поющего камня. Минуя маленький остров редкого леса, я впервые оказался в каком-то страшном, изрытом шрамами оврагов и возвышенностей месте, где, казалось, поразительно умолкли даже вездесущие птицы. Признаюсь, как ни зловеща была обстановка вокруг «Поющего Камня», но я даже не мог предположить, что меня ждало нечто подобное, настолько здесь все пропиталось мрачным безмолвием. Все четверть часа, проведенные среди, огромных валунов и мертвого кустарника, меня не переставала преследовать грусть и необычайная тревога. Присматриваясь к каменным глыбам, я все чаще стал угадывать в них то чью-то неестественно вытянутую голову со страшным оскалом зубов, то диковинное существо, приготовившееся к прыжку. Другой раз я с трудом освобождался от уверенности, что здесь я не один, что кто-то незримо наблюдает за каждым Моим шагом и даже замечал мелькнувшую среди камней чью-то согнутую фигуру. Конечно, я был более чем уверен, что на самом деле ничего этого не существовало, но по вполне понятным причинам, мой нервы стали заметно сдавать.

Сознание того, какой неблизкий путь предстоит мне назад, окончательно решило дальнейшую судьбу пребывания в царстве мертвых камней, и вот тут-то до меня и донеслись в высшей степени непонятные глухие удары, исходившие откуда-то из-под земли. Только пройдя шагов двадцать и несколько раз с ужасом осмотревшись вокруг, я неожиданно заметил, как из-за крутого склона невысокого холмика вылетали комки серовато-желтой почвы с довольно увесистыми камнями — так, будто там начал свою жизнь настоящий маленький вулкан.

Можно только представить, что должен был испытывать человек с расстроенным воображением, созерцая столь захватывающее зрелище в такой дикой, мертвой глуши. Однако безвольное любопытство — черта, всегда толкающая на безрассудство, беспечность и полнейший абсурд и на этот раз невероятно быстро одержала верх над моими колебаниями. Ощупывая под ногами каждый камень, я почти бесшумно приблизился к краю неглубокого оврага и, мысленно приготовившись к чему-то крайне невероятному, осторожно заглянул вниз.