Метафизика любви - [179]
Но в связи с ordo amoris нас интересует, какую роль играет также иерархия ценностей и связанное с ней отношение должного в требовании ordo amoris. Разумеется, мы не можем сказать, что объективное положение человека на иерархической лестнице ценностей достаточно для того, чтобы любить его как друга, и что здесь не важны и другие элементы, например родство душ; мы не можем также и утверждать – если соответствующие элементы имеют место – что для того, чтобы относиться к человеку с большей дружеской любовью, всегда требуется его объективное превосходство.
Ведь решающим фактором также и в дружбе является то, отвечает ли партнер на мою любовь. До тех пор пока он не интересуется мной, я могу восхищаться им, уважать его, почитать и любить – однако такая любовь будет просто любовью, а не дружеской любовью, в которой также играет важную роль сознание взаимности. реальная связь между мной и другим человеком, доверие, сознание того, что меня понимают и многое другое. Пока другой человек не отвечает мне взаимностью, это будет в лучшем случае потенциальная дружеская любовь[68]. В этом случае мы, например, говорим: если бы я мог быть его другом; я был бы счастлив назвать его своим другом. Нетрудно видеть, какую решающую роль играет иерархия ценностей в этом случае потенциальной друж бы. Ведь человека очень характеризует то, каких он себе выбирает друзей и, тем более, к кому он больше тянется. Объективный ценностный статус человека, которого как друга я люблю больше других друзей, чрезвычайно характеризует мой собственный ценностный статус. Об этом и говорится в пословице: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
Слова о том, что «этот человек больше заслуживает твоей любви, чем другой» имеют двоякий смысл. Во-первых, «больше» относится к заслуге, во-вторых – к любви. В первом случае это может быть сказано и в отношении супружеской любви. Например, две женщины любят одного мужчину. Он отвечает на любовь той из них, которая кажется нам менее достойной. Тогда мы говорим: «Жалко, что он любит эту женщину; другая заслуживает этого больше». Здесь идет речь не о силе любви – мы просто сожалеем, что он отдал свою исключительную супружескую любовь первой женщине, а не второй. Здесь идет речь не о силе, а о «выборе» в пользу первой. Здесь «больше» относится к заслуге. Одна женщина заслуживает больше, чем другая, чтобы ее любили этой эксклюзивной супружеской любовью. В супружеской любви речь может идти только о такой большей заслуге, если мы говорим о двух или многих людях и сравниваем их с точки зрения того, насколько они достойны такой любви. Ибо, как мы уже установили, такой любовью можно одновременно любить только одного человека. Следовательно, если речь идет о супружеской любви, объективная иерархия ценностей может играть роль только в таком смысле.
В отношении же любви между друзьями вполне можно сказать, что один друг заслуживает большей любви, чем другой. Здесь «больше» относится к силе любви, и речь не идет о выборе в пользу одного из них, поскольку такая любовь не является эксклюзивной.
В рамках супружеской любви фактор объективной иерархии ценностей проявляется только следующим образом. Во-первых, постольку, поскольку какой-либо человек в силу своих достоинств больше заслуживает любви, чем другой, на которого она обращена. Но это уже находится за пределами ordo amoris в узком смысле.
К ordo amoris больше относится утверждение о том, что любимый такой любовью человек, например супруг или супруга заслуживают того, чтобы их любили больше, чем их фактически любят. Здесь «больше» относится к силе любви как таковой, к интенсивности, к накалу любви, к той роли, которую данный человек играет или должен играть в моей жизни. Здесь идет речь не о сравнении различных людей, а о требовании усиления любви как таковой, связанном с достоинством личности. И это требование имеет также и нравственный характер.
Мы еще увидим, что объективная иерархия ценностей имеет большое значение для ordo amoris любви как таковой. Но поскольку супружескую любовь можно сопоставить с материнской, дружеской и пр. с точки зрения просто любви, то и в ее рамках имеет значение ordo amoris с точки зрения объективной иерархии любви.
Однако необходимо со всей решительностью подчеркнуть, что в супружеской любви ее условием является еще очень много других факторов – гораздо больше, чем в дружеской любви – помимо личных качеств, т.е. достойности того, чтобы быть любимым. Здесь требуется совершенно другой тип душевного сходства, предназначенности друг другу. Такая любовь не может быть основана исключительно на «достойности» быть любимым. Мы часто видим, что для того, чтобы даже открыть целостную красоту индивидуальности, понять ее, необходимо особое родство душ. И это тем более касается ни на что не похожего очарования любимого человека, в индивидуальности которого и воплощается женское очаро вание для мужчины и мужское – для женщины. Несмотря на указанную выше роль достоинств, здесь не может быть речи о требовании любить человека потому, что он во многих отношениях превосходит нашего возлюбленного, или хотя бы о том, чтобы больше его любить с точки зрения просто любви.
В новой книге автор Н. Мальцев, исследуя своими оригинальными духовно-логическими методами сотворение и эволюцию жизни и человека, приходит к выводу, что мировое зло является неизбежным и неустранимым спутником земного человечества и движущей силой исторического процесса. Кто стоит за этой разрушающей силой? Чего желают и к чему стремятся силы мирового зла? Автор убедительно доказывает, что мировое зло стремится произвести отбор и расчеловечить как можно больше людей, чтобы с их помощью разрушить старый мир, создав единую глобальную империю неограниченной свободы, ведущей к дегенерации и гибели всего человечества.
В атмосфере полемики Боб Блэк ощущает себя как рыба в воде. Его хлебом не корми, но подай на съедение очередного оппонента. Самые вроде бы обычные отзывы на книги или статьи оборачиваются многостраничными эссе, после которых от рецензируемых авторов не остаётся камня на камне. Блэк обожает публичную дискуссию, особенно на темы, в которых он дока. Перед вами один из таких примеров, где Боб Блэк, юрист-анархист, по полочкам разбирает проблему преступности в сегодняшнем и завтрашнем обществе.
Вернер Хамахер (1948–2017) – один из известнейших философов и филологов Германии, основатель Института сравнительного литературоведения в Университете имени Гете во Франкфурте-на-Майне. Его часто относят к кругу таких мыслителей, как Жак Деррида, Жан-Люк Нанси и Джорджо Агамбен. Вернер Хамахер – самый значимый постструктуралистский философ, когда-либо писавший по-немецки. Кроме того, он – формообразующий автор в американской и немецкой германистике и философии культуры; ему принадлежат широко известные и проницательные комментарии к текстам Вальтера Беньямина и влиятельные работы о Канте, Гегеле, Клейсте, Целане и других.
Что такое правило, если оно как будто без остатка сливается с жизнью? И чем является человеческая жизнь, если в каждом ее жесте, в каждом слове, в каждом молчании она не может быть отличенной от правила? Именно на эти вопросы новая книга Агамбена стремится дать ответ с помощью увлеченного перепрочтения того захватывающего и бездонного феномена, который представляет собой западное монашество от Пахомия до Святого Франциска. Хотя книга детально реконструирует жизнь монахов с ее навязчивым вниманием к отсчитыванию времени и к правилу, к аскетическим техникам и литургии, тезис Агамбена тем не менее состоит в том, что подлинная новизна монашества не в смешении жизни и нормы, но в открытии нового измерения, в котором, возможно, впервые «жизнь» как таковая утверждается в своей автономии, а притязание на «высочайшую бедность» и «пользование» бросает праву вызов, с каковым нашему времени еще придется встретиться лицом к лицу.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.