Метафизика любви - [169]

О верности можно говорить и в отношении последователей святого, если их приверженность касается вещей, характеризующих своеобразие его пути, а не ценностного ответа на его святость, который является нравственно обязательным[64].

В отношении чужого человека или, тем более, врага предательство имеет другой смысл. Это, скорее, западня, заманив в которую человек мог бы впоследствии причинить другому вред. Этот вид предательства не связан с понятием неверности. Даже злоупотребление доверием, которое мне оказал посторонний, не может рассматриваться как специфическая неверность. Специфической кульминацией неверности может быть только предательство по отношению к тому, с кем нас связывают близкие отношения, будь то друг, учитель или господин, кто рассчитывает на нашу  лояльность, кто доверился нам в силу связывающих нас отношений.

Мотивом предательства не обязательно является специфическая неверность, это, как мы уже видели, может быть малодушие или эгоизм.

Постоянство как условие и характерная черта верности

Мы лучше уясним себе сущность верности в узком смысле, если вкратце остановимся на различных условиях этой добродетели. Первым условием, на значение которого для верности мы уже указывали, является постоянство. Люди, которые живут данной минутой, так что прошлое для них как бы не существует, несмотря на всю его важность, несмотря на то, что оно обращается к надактуальному постоянству, неспособны также и быть верными. Даже если они любят кого-то, пока находятся в обществе этого человека, даже если он играет большую роль в их жизни, стоит им только оказаться в другом окружении, попасть под влияние новых впечатлений, как они забывают о существовании любимого человека, поскольку настоящее имеет для них незаконное преимущество. Преимущество имеют и весьма периферийные впечатления в силу того, что они связаны с настоящим моментом. У таких людей атрофируются все надактуальные установки, даже вся надактуальная сфера их души.

Такое непостоянство делает их неспособными к любому виду верности – в том числе и к верности в самом широком смысле. Но оно делает людей – и именно это интересует нас в нашем контексте – неспособными и к верности в их отношениях с другими людьми. Однако непостоянный в меньшей степени неверен, чем неспособен к верности. Он ведет себя как неверный, но причиной здесь является его общий формальный недостаток, атрофия части его личности, которая делает невозможной верность и поэтому представляет собой в большей степени отсутствие верности, чем типичную неверность. Общее формально непостоянство, делающее человека неспособным к верности, не имеет ярко выраженного безнравственного характера. Оно является общей атрофией. Но это не означает, что человек не отвечает за это и не может противодействовать этому с помощью своей свободной воли, хотя бы и косвенным образом. Однако у многих людей такое непостоянство является следствием их периферийного существования, распущенности. Многие люди непостоянны из-за своей инертности. Они плывут по течению и избегают любого принципиального решения. Они слишком ленивы, чтобы быть способными к реальному сотрудничеству; они не живут как самостоятельные полноценные личности, они дрейфуют от одного впечатления к другому. Такой тип непостоянства несомненно предосудителен в нравственном отношении. Мы несем полную ответственность за такое непостоянство. Поэтому оно является не только причиной отсутствия верности, но и источником неверности.

Такие люди глухи к обязательствам, связанным с переживаниями, к любым призывам ценностей. Они живут только текущим мгновением, так как намеренно отвернулись от надактуального.

Это один из источников неверности. Поэтому верность требует того, чтобы человек не отдавал незаконного предпочтения текущему моменту или настоящему, чтобы он ясно осознавал требования объектов, являющихся носителями высоких ценностей, чтобы он видел обязательства, вытекающие из любых глубоких взаимоотношений, чтобы он не убегал на периферию и не отказывался от надактуальных установок.

Идет ли речь о глубокой дружбе или о супружеской взаимной любви – в любом случае верность требует, чтобы ни временное отсутствие любимого человека, ни привлекательность новых впечатлений не меняли что-либо в актуальности любви и тем более не приводили к «забвению» любимого.

На верность не должны влиять ни динамика настоящего, ни отсутствие любимого, ни преимущество «нового», «необычного».

Истинная верность с необходимостью предполагает глубокий характер. Поверхностный человек – человек, которому не свойственны глубокие переживания, не понимает требования любви быть верным и не способен быть постоянным в любви в калейдоскопе актуальных ситуаций. Решающую роль в верности играют надактуальные установки, а у того, кто существует на периферии, роль надакту-альной жизни угасает.

Истинная верность и псевдопостоянство

Это будет еще понятнее, если мы отделим истинную верность от псевдопостоянства. Мы имеем в виду «постоянство», связанное с обыкновенной привычкой: упорство из лени. Есть люди, в жизни которых столь доминирует привычка, что они чувствуют себя хорошо только в привычном для них и момент привычного играет для них большую роль, чем содержание. Приносит ли что-то счастье или, наоборот, угнетает, является ли красивым или безобразным, интересным или скучным – все это отступает на задний план по сравнению с вопросом о том, привык к этому человек или нет. Такие люди боятся всего нового, необычного и поэтому они и верны обязательствам, которые однажды взяли на себя – не потому, что они понимают их подлинный смысл, а просто потому, что постоянство легче переносится их ленью, потому что они пугаются всего нового и непривычного. Такое постоянство совершенно не связано с глубиной характера – как раз напротив, эта необоснованная, незаконная роль привычки мешает им стать глубокими. Они   также существуют на периферии, как и люди, кидающиеся от одной «новизны» к другой, для которых решающее значение имеет не ценность, а «новизна».