Месяц туманов - [14]

Когда Бай Дасин вернулась домой с работы, она увидела новую кровать, к которой Гуань Пэнъюй приложил всё своё умение и чувства. Такова была особая форма выражения извинений у этого мужчины. Сидя на новой кровати и окидывая её взглядом, она горевала как раз по поводу своей старой кровати, которую вывез Гуань Пэнъюй, той кровати, которая принесла ей столько горя. Если бы она могла её вернуть! Пусть ночами она будет одна, но по крайней мере сможет представить себе, что на ней был Гуань Пэнъюй, пусть даже не с ней. Другую часть кровати, которую занимала Сяо Бинь, можно было вообще-то и прикрыть. На старой кровати её душа и тело, конечно, испытывали бы боль, хотя бы и так, но эту боль можно было пережить. К чему была ей новая кровать, так — никому не нужное дерево.

Новая кровать принесла в переулок ещё больше печали и волнений. Представьте себе мужчину, который давно решил предать любящую его женщину и перед разлукой вытер со стола пыль, подмёл пол, поправил зеркало у стены и починил подтекающий кран. Это самый жестокий способ проявления галантности. Женщина от такой галантности может прийти в отчаяние или полностью отрезветь.

Моя двоюродная сестра была в некотором отчаянии, но нельзя сказать, чтобы она полностью отрезвела. Она просто долго не спала на этой новой кровати. Первой, кто на ней поспал, была я. Я приехала тогда в Пекин на конференцию по детской литературе и переночевала у неё. Я лежала на новой кровати Бай Дасин, а она сама устроилась на раскладушке. Глядя в потолок, она мне рассказывала про Сяо Бинь и Гуань Пэнъюя. После свадьбы Сяо Бинь перестала ходить в школу дизайна, жилья у них не было, и они стали жить у родителей Гуань Пэнъюя. Они жили на первом этаже старого здания, пробили стену одной комнаты на улицу, и Сяо Бинь открыла магазинчик готовой одежды. Дела у них шли вполне успешно. На их свадьбе Бай Дасин не была и вообще решила никогда больше с ними не общаться. Придя с работы, она каждый раз клялась в этом. Чтобы поддержать свою сестру, Бай Дамин сделал жест в знак солидарности и тоже перестал с ними общаться. Непонятно почему, но в канун свадьбы Бай Дасин всё же купила им в подарок буфет и попросила служащего из отдела размещения передать его Гуань Пэнъюю. Она попросила его в свою очередь прислать ей пакет свадебных леденцов. «Угадай, куда я его положила», — сказала она. «Ты точно их не съела», — догадалась я. Она показала на потолок: «Ладно, я тебе скажу. Я их закинула на крышу».

Я закрыла глаза и вспомнила эту серую черепичную крышу, поросшую травой. Она была такой же, как прежде, только кошечки Нюню и её кавалера давно уже не было в живых, а то эти конфеты непременно вызвали бы у них живой интерес. Потом Бай Дасин стала винить себя в том, что потеряла бдительность, недосмотрела… Я сказала, какое теперь это имеет значение? Она спросила, что же тогда имеет значение?

Я не знала, как ответить на её вопрос, и решила пригласить её в кино. Мы смотрели американский фильм «Идеальный мир», он ещё не вышел в прокат и билеты нам раздавали на конференции. Во время сеанса мы даже всплакнули. Мы сидели тихо, ведь мы уже выросли и не рыдали так, как в детстве на фильме «Цветочница». Бай Дасин иногда мучила отрыжка, но только я, близкий ей человек, могла это заметить. Сюжет фильма произвёл на Бай Дасин сильное впечатление, и она раза четыре пересказывала его своим сослуживцам. После того как я вернулась к себе, она позвонила мне по телефону и сказала, что никогда ещё так не любила детей, как после просмотра этого фильма. Бай Дасин впервые позавидовала моей работе и спросила, нет ли у меня возможности перевести её на работу в какое-нибудь детское издательство. Она уже начала думать о перемене профессии. Я посоветовала ей не дёргаться, работать в издательстве тоже не так просто. Со временем она перестала настаивать, но не потому, что прислушалась к моим уговорам, а потому, что снова влюбилась.

VI

Бай Дасин познакомилась с Ся Синем в переулке Фумахутун. Он ехал на велосипеде и налетел на неё из-за поворота. Ушиб оказался несильным, чуть поцарапало ногу. Он долго извинялся, достал из кармана пластырь и хотел лично прилепить ей на ногу. Потом уже Ся Синь рассказал ей, что в тот раз ехал в третий двор смотреть комнату: господин Цзянь сдавал свою восьмиметровую привратницкую. Ся Синь хотел её снять, если господин Цзянь сбавит цену, но тот настаивал на своём. Пришлось отказаться.

Ся Синь считал себя человеком большого таланта, но родившимся не в то время. Все достойные места уже расхватали другие. Он окончил социальную академию и в течение нескольких лет одних только акционерных обществ создал штук восемь-девять, держал фотоателье, торговал пенициллином, но денег ни на чём не заработал. С родителями отношения у него сложились неважные, и он решил съехать из дома. Он попросил Бай Дасин подыскать ему жильё по сносной цене, говорил, что ни дня не хочет видеть физиономии своих родителей. Бай Дасин предоставила ему несколько сведений по сдающимся квартирам и даже дважды ездила с ним их смотреть, после чего однажды угостила обедом. Она сказала: «Я угощу тебя сегодня, а ты будешь меня угощать, когда разбогатеешь».