Месяц ковша - [6]
По правую руку виновника торжества сидела его жена, Ефросиния Томовна, холостой сын Тома, дочь Прасковья с мужем Юрием и детьми Дэнуцем и Родикой. По левую руку — старший сын Петр с женой Аурелией, детьми Максимом и Марикой, старшая дочь Агафья с мужем Виталием и сыновьями Костелом, Ионелом и Марчелом. В самом конце стола сидела младшая дочь Аника и ее ухажер Джику. Между ними стоял стереоэлектрофон. Аника отвечала за музыкальную часть и сейчас поставила что-то в стиле «диско».
Отец жестом попросил ее, чтобы поубавила громкость, и поднял бокал:
— Спасибо вам, дети мои, что пришли проводить отца в предпоследний путь!
— Предпоследний путь! — ахнула Ефросиния Томовна. — Типун тебе на язык!
— Отец как скажет! — весело бросил Тома-младший.
— Не бери в голову, батя, — посоветовал Виталий и поднес бокал к губам.
Агафья толкнула его в бок:
— Поставь тару на место.
Но Виталий уже успел осушить бокал:
— Нельзя, Агафья, батя же тост сказал. Остальные тоже выпили.
— Из-за этой работы, папа, ты и жизни-то толком не видел, — говорила Прасковья. — Я б на твоем месте теперь путешествовать начала. Круиз вокруг Европы, скажем…
— Кружить вокруг да около Европы это не то, — возразил Юрий. — Ты, отец, читай больше, мы тебя книгами будем снабжать.
— Отец спортом займется, — сказал Тома-младший. — Давай ко мне в секцию, через год разрядником станешь!
— Отец будет рыбачить, — сказал Петр и вынул из-под стола набор бамбуковых удилищ в новеньком брезентовом чехле.
— Жизнь прожил, а удить рыбу в мутной воде так и не научился! — принимая подарок, невесело засмеялся отец.
К нему подошел Джику и вручил толстую, в кожаном переплете, тетрадь для записей и набор авторучек:
— И отлично, что не научились, Константин Григорьевич! Зато на примере такой жизни, как ваша, молодое поколение может многому научиться. Сорок лет в строю! Вы же все тут своими руками. Такую махину поднять, передовое предприятие отрасли! И потом какая трудовая династия — красота! Сейчас, дорогой Константин Григорьевич, это же проблема проблем — преемственность поколений, эстафета отцов. Короче, садитесь и пишите книжку! О времени и о себе.
— Давайте выпьем за книжку! — радостно крикнул Виталий и, опередив жену, осушил бокал.
Константин Григорьевич улыбнулся:
— Ты бы сам, Джику, написал, перо у тебя борзое. А я расскажу все как было…
— Нет, Константин Григорьевич, — серьезно сказал Джику, — нельзя мне браться за такие вещи именно по причине борзости моего письма! Ваша книга должна быть неотшлифованной, книгой жизни, понимаете?
— Ох, раскусил я тебя, Джику, — прищурился Константин Григорьевич. — Тебе не книжка моя нужна, а дочка!
Все засмеялись, кроме Аники, которая невозмутимо перебирала пластинки.
— Плохо же ты знаешь местные обычаи, дорогой женишок! — Константин Григорьевич подмигнул жене. — У нас так: хочешь взять в жены дочь винодела — сам стань виноделом!
— Но сначала заручись согласием дочери винодела, — вставила Аника и нажала кнопку.
В комнате зазвучала мелодия танца «Скурсул винулуй». Константин Григорьевич встал из-за стола.
Женщины и дети смотрели, как танцует Гангур. Потом от них отделились представители сильного пола и тоже стали в круг. Немного потанцевав, Джику зажег настольную лампу, опустил ее на пол, выключил верхний свет. Аника восторженно захлопала в ладоши: на стене, как на экране, двигались огромные тени танцоров.
Воспользовавшись темнотой, Джику схватил Джику за руку и выскользнул с нею за дверь.
В зарослях осоки застряла луна. Джику бросил куртку на землю и молча пригласил Анику сесть. Девушка взглянула на него насмешливо:
— Объяснение в любви я предпочитаю выслушать стоя, а поклонников предпочитаю видеть стоящими на коленях.
— Анико, ты находишься под тлетворным влиянием рыцарских романов, — проворчал парень, но на колени опустился.
— Я слушаю, — глядя куда-то в озеро, сказала она.
Джику воздел к ней руки:
— Я люблю вас, Анна!
— Поешь с чужого голоса, Джику. Попробуй ту же мысль выразить своими словами.
Парень помолчал, затем поднял голову.
— Я люблю тебя. На всех языках и во все времена мужчина говорил женщине эти затасканные слова в надежде, что она ответит ему тем же.
— Теми же затасканными словами? — Аника присела возле него. — Не верю я тебе, Джику, ну вот ни настолечко не верю!
— Даже после того, что… между нами было? — прошептал он.
— А что между нами было? — в ее тоне послышалось притворное удивление.
— Анико, не валяй дурака. Давай завтра в загс, а?
Он рывком притянул ее к себе, поцеловал. Она попыталась вырваться, затем притихла.
— Теперь веришь? — шепнул он, гладя ее волосы, плечи.
— Теперь тем более не верю.
— Но почему?
— Как все мужчины во все времена, ты подменяешь силу чувства физической силой. А это не одно и то же, Джику.
— Издеваешься?
Тут Джику заметил, что неподалеку кто-то стоит.
— Давай, давай отсюда, — сказал Джику, — это тебе не телевизор.
Из-за кустов вышел Алексей, одноклассник Аники. Девушка вскочила на ноги, оправила юбку:
— Шпионишь?
— Нет, — сдавленным голосом ответил тот, — просто смотрю.
— Тем более неприлично.
— А что ты делаешь — прилично?
К нему подошел Джику:
— Спокойной ночи, малыши.
В честь шестидесятилетия СССР в альманахе опубликованы 15 сценариев фильмов из киностудий 15 братских республик. Большинство произведений раскрывает современные темы, рассказывает о жизни и труде советских людей; во многих так или иначе затрагиваются различные события истории.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет. удожественный метод Горло – доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией – этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
В книгу А. Горло вошли произведения, над которыми автор работал на протяжении многих лет — фантастический роман, опыты в области сатиры и юмора, поиски в жанре кинодраматургии. Художественный метод Горло — доведение до абсурда условий человеческого существования, жить в которых не представляется возможным, если ты не обладаешь иронией — этим, по мнению автора, проявлением независимости человеческого духа.
Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А. Горло к числу тех писателей, которые, по словам К. Воннегута, «должны испытывать чувство неловкости, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда…».
В 1974 году в коллективном сборнике появилась повесть А. Горло «Аве, Цезарь» (расширенный и переработанный вариант которой предлагается сегодня читателю), где развивается тема зла-бумеранга, приобретая полифоническое и, что особенно важно, актуальное звучание. Сквозь гротескные маски персонажей явственно проступят авторская тревога за завтрашний день человечества и вместе с тем авторская вера в силу человеческого разума, способного оградить мир от нашествия новоявленных цезарей.Присущее автору трагикомическое мироощущение, его тяготение к конструированию макромоделей и к их проверке в экстремальных фантастических ситуациях — все это приближает А.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.
Герои повести Сергея Татура — наши современники. В центре внимания автора — неординарные жизненные ситуации, формирующие понятия чести, совести, долга, ответственности. Действие романа разворачивается на голодностепской целине, в исследовательской лаборатории Ташкента. Никакой нетерпимости к тем, кто живет вполнакала, работает вполсилы, только бескомпромиссная борьба с ними на всех фронтах — таково кредо автора и его героев.
В новом своем произведении — романе «Млечный Путь» известный башкирский прозаик воссоздает сложную атмосферу послевоенного времени, говорит о драматических судьбах бывших солдат-фронтовиков, не сразу нашедших себя в мирной жизни. Уже в наши дни, в зрелом возрасте главный герой — боевой офицер Мансур Кутушев — мысленно перебирает страницы своей биографии, неотделимой от суровой правды и заблуждений, выпавших на его время. Несмотря на ошибки молодости, горечь поражений и утрат, он не изменил идеалам юности, сохранил веру в высокое назначение человека.
Сборник произведений грузинского советского писателя Чиладзе Тамаза Ивановича (р. 1931). В произведениях Т. Чиладзе отражены актуальные проблемы современности; его основной герой — молодой человек 50–60-х гг., ищущий своё место в жизни.
Повести и рассказы советского писателя и журналиста В. Г. Иванова-Леонова, объединенные темой антиколониальной борьбы народов Южной Африки в 60-е годы.
В однотомник Сергея Венедиктовича Сартакова входят роман «Ледяной клад» и повесть «Журавли летят на юг».Борьба за спасение леса, замороженного в реке, — фон, на котором раскрываются судьбы и характеры человеческие, светлые и трагические, устремленные к возвышенным целям и блуждающие в тупиках. ЛЕДЯНОЙ КЛАД — это и душа человеческая, подчас скованная внутренним холодом. И надо бережно оттаять ее.Глубокая осень. ЖУРАВЛИ УЛЕТАЮТ НА ЮГ. На могучей сибирской реке Енисее бушуют свирепые штормы. До ледостава остаются считанные дни.