Месяц как взрослая - [29]

— Отойди, я спрыгну.

— Я помогу. Слезать труднее… Давай!

Силле протянула вперед руки. Резким движением Индрек потянул Силле к себе. И она полетела вниз. Индрек подхватил ее, она обвила его за шею. Так они были какой-то миг, затем Силле оттолкнула Индрека и соскользнула в воду.

— Ой, я нечаянно, — буркнула Силле и не оглядываясь побрела к берегу.

Ужас! Стыд какой! Человек не может слезть с камня. Забраться сумела, а слезть уже нет. На шею кинулась! Вцепилась, как ребенок, который боится упасть. Обеими руками. Так, что даже коснулась губами щеки. Ой-ёй-ёй! Что подумает Индрек? Будь рядом Воотеле или кто-нибудь из класса, можно было бы отшутиться. После этого уже не посмеешь и глянуть на Индрека. Как ей теперь оставаться здесь до завтра и послезавтра? А тут еще Мерле улыбается как-то странно.

Обжигающее чувство стыда неожиданно перешло в злость.

«Сущая тупица! — ругала она себя. — И Индрек тоже… Стоит у камня, вытянул руки. Нет чтобы отступить в сторону или уйти. Он поможет! Человек не какой-нибудь… газовый платок, чтобы зацепиться на пальцах… Получил, наверное, такой удар, что не может и продохнуть. Так ему и надо! Пусть стоит! Хоть до завтрашнего утра».

Но плеск воды сзади говорил, что Индрек идет следом.

Силле ускорила шаг, ей вздумалось бежать.

— Ой! — вдруг вскрикнула она и схватилась за ногу.

Она не заметила лежавшего на виду камня и ударилась пальцем.

— Что случилось?

Индрек подскочил к ней.

— Не надо!.. Я сама… Пусти!

Силле выдернула руку и заковыляла к берегу.

— Какая страсть! — воскликнула Нийда, прикрывая глаза. — Большой палец размозжила.

— Ну да, расквасила, — подтвердил Воотеле.

— Нам нельзя идти, — сказала Нийда. — Надо перевязать ей ногу. У кого есть чистый носовой платок?

Индрек предложил свой.

— Не надо! — резко остановила Силле.

Она демонстративно повернулась к Индреку спиной. Тут же ей стало неловко, но уже ничего не могла поделать с собой, и голос ее прозвучал еще резче, когда она повторила:

— Не надо. Ничего со мной не случилось. Пустяковая царапина. Нечего ныть.

Что за выражения? И откуда они только на язык приходят? Силле никак не находила нужного тона и подходящих слов. Ей хотят помочь, она же в ответ грубит. На Индрека боится даже глянуть. А Мерле по-прежнему усмехается.

Силле захотелось побыть одной. Чтобы обрести нормальное состояние. Она крепилась изо всех сил, но глаза ее все же повлажнели. Вернулась к воде, промыла разбитый палец и попросила через плечо:

— Идите, мы с Нийдой придем позже.

В одно мгновение ее подхватили под руки, вынесли из воды, усадили на камень и держали будто клещами, пока Нийда перевязывала ей палец и ступню носовым платком Индрека.

Силле всхлипывала.

— Что с тобой? — удивлялся Воотеле.

Девять лет проучились они в одном классе, но до сих пор никогда он не видел в глазах Силле слез.

— Ей больно, тупица ты, — сказал Индрек.

— Сильно болит? — спросила Нийда.

Не оставалось ничего другого, как кивнуть.

20

Силле никак не могла вернуть себе того хорошего настроения, которое было у нее там, у камня. Она стыдилась оказаться с Индреком с глазу на глаз и обрадовалась, когда его и Воотеле позвали помочь ремонтировать крышу.

Большинство отправилось купаться. И Нийда пошла с ними. Хийе и другие заядлые волейболисты на площадке между соснами лупили по мячу. Мерле в обществе трех фабричных механиков хлопотала возле коптильни.

Силле заковыляла к ним в надежде быть полезной там, но бородатый молодой человек, по имени Ви́ханди, сказал, что раньше чем салака не подзолотится, ее помощи не потребуется. Пусть барышня держится от коптильни подальше, посидит на пенечке и полечит свой пальчик.

Долговязый, с усиками-щеточками, брюнет Ри́нальдо с ходу обнял Силле за плечо.

— Что это такое! — рассердилась Силле и оттолкнула руку Ринальдо.

Она скользнула взглядом в сторону дачи — если Индрек видел это с крыши, то у него будет повод сегодня второй раз покачать головой.

— А что? — удивился Ринальдо. — Я хотел поддержать вас, а вы что подумали?

— Подумала, что дело не так плохо, чтобы помогать мне. Как-нибудь сама справлюсь, — пробормотала Силле и направилась к пню.

«Что это со мной? Не умею общаться с людьми, не могу с честью выйти ни из одного положения, будто истукан неуклюжий, красней за каждый шаг».

Ринальдо опередил ее и сдул с пня соринки.

— Прошу! Пожалуйста!

Он хотел было снова помочь Силле сесть, но отдернул руки, спрятал их за спину и поклонился.

— Пожалуйста! Пень чистый!

— Ринальдо! — крикнула Мерле. — Что за отлынивание? Работать!

— Пардон! — поклонился Ринальдо и ушел.

Вначале Силле обрадовалась, что осталась одна. Но вскоре чувство облегчения сменилось грустью и ощущением, что из-за вынужденной бездеятельности она совершенно лишняя в этом мире.

Была бы под рукой хоть газета Индрека — можно было бы продолжать разгадывать кроссворд. Или бумага и карандаш — попыталась бы от нечего делать набросать этих коптильщиков салаки. Злюка Виханди своей окладистой бородой, закоптелыми руками и подвернутыми до колен брюками напоминал ей Робинзона Крузо. В тренировочных брюках ему, казалось, было так же хорошо, как в ослепительно белой сорочке и цвета морской синевы костюме, каким Силле увидела его утром первого рабочего дня.