Месяц как взрослая - [24]

Едва они вошли в зал, как Мерле первая заметила график. Разговор оборвался, и все без исключения уставились на него. И началось то, что не ослабевая продолжалось вот уже несколько минут.

Силле пыталась всех слушать. Но если у тебя всего два уха, то остается лишь смириться с тем, что́ они ухватят.

— A-а-а, график! — слышалось тут и там. — Ну, прямо как настоящий художник нарисовал!

Затем голоса слились в одно:

— Все же вывесили график! Если уж твоя слава или твой позор выставлены на общее обозрение, то куда ты, душа, денешься. Тогда придется просто из кожи лезть, потому что возле твоей фамилии не должны быть показатели хуже, чем у других. Как можно! Нельзя забывать, что чем больше уложишь коробок, тем больше получишь зарплату. Квартет укладывает больше всего коробок. За вчерашние полдня у них показатели самые высокие, а что будет сегодня, когда они начнут работать с самого утра? Девочки, а что, если и нам взяться вчетвером?

— Ну и беритесь! — Это крикнула Лу́уле. — Я вызываю все квартеты, каждую из вас, конечно, в отдельности, на соревнование. Кто смел, тот примет вызов. Я в себе уверена аб-со-лют-но. Ну?

Самоуверенность Лууле, ее резкий голос и самонадеянное «абсолютно» заставило многих девочек заколебаться.

Утром в пятницу до прихода бригадира родились еще два квартета. Остальные решили положиться на проворство своих рук.

Силле радовалась — еще два квартета! Есть уже о чем написать родителям. Теперь можно смело рассказать им о своей работе.

Девочки пока за столы не садились, ждали бригадира. И так как рабочие дела были более или менее обговорены, то снова вернулись к поездке на остров. На пристань нужно было идти всем вместе, сразу после работы, а то не успеют на пароход.

— А «снабженцам» о поездке сказали? — спросила Мерле у Нийды, которая тихо сидела возле Силле наедине со своими мыслями.

— По-моему, да.

— Они поедут?

— Наверное. Разговор, во всяком случае, был.

— А ты? — Мерле повернулась к Силле. — Ты ведь занималась графиком. Взяла свои вещи?

— Не беспокойся, у меня все с собой, — ответила Силле и спрыгнула с подоконника.

Вошла Эндла Курма. Следом появились «снабженцы». Они быстро прошли к столу Силле — впереди посерьезневшая Эндла. За ней встревоженный Воотеле и раскрасневшийся Индрек.

Разговор смолк.

Бригадир осмотрела этикетки, переложила укладочную бумагу и обратилась к Силле.

— Разве вам не приносили для нового сорта другие этикетки.

— Да приносили! — обиженно крикнул Воотеле.

Охваченная сомнением, Силле бросилась к своему рабочему месту. На этикетках, которые она вчера наклеивала на новые коробки, стояло название прежнего сорта.

Ноги у Силле ослабели, и она опустилась на стул. Как же ей вчера не пришло в голову проверить?

— Но ведь мы приносили! — повторил Воотеле и принялся вместе с Хийе и Нийдой искать.

Пачку потерявшихся этикеток нашли под укладочной бумагой у Хийе.

— Значит, брак? — обрела наконец дар речи оторопевшая Мерле. — Значит, вся вчерашняя работа кошке под хвост?

— Отчасти да, — сказала Эндла. — Но дело можно поправить: надо будет просто заменить этикетки — старые оторвать, а новые наклеить.

— Получается, что сегодня мы должны делать вчерашнюю работу? Выходит, что сегодняшнего дня все равно что и не было. Не выйдет! Пусть виновник переделывает!

Мерле, казалось, не могла удержаться. Ее обычно мягкий голос стал жестким, розовые щеки побледнели.

— Провались она пропадом, эта перестройка! Во всяком случае, я отказываюсь. Не хочу, чтобы мне в табель записали нуль. Я не хочу отвечать за чужое головотяпство.

Силы возвращались к Силле. Она вскочила.

— Моя ошибка. И я исправлю. Только… — Ее голос лишь чуточку дрогнул, когда она добавила: — После работы. Так что сегодняшний день все же пойдет за сегодня.

Нийда дернула ее за один рукав, Воотеле за другой: после работы не выйдет. Разве она забыла — ведь отъезд? Воотеле глянул с надеждой на Индрека: пусть он скажет что-нибудь.

Но Индрек стоял неподвижно на месте, щеки его пылали, затем он резко повернулся и молча вышел из помещения.

Мерле все еще не могла поверить словам Силле.

— Значит, ты… не поедешь с нами? — спросила она.

— Нет.

— Тогда «снабженцам» достанется кружить у костра на одну партнершу меньше, — попыталась перевести все в шутку Хийе.

Но никто не засмеялся.

— Тебе виднее, ехать или нет, — сказала Мерле.

— Нет! Ты поедешь! — крикнула Нийда. — Долго ли переклеить? А мы с Хийе сделаем твою работу. Так ведь, Хийе.

Хийе кивнула, и Воотеле тоже обещал помочь.

Силле колебалась. Перед глазами замелькали огни костра в ночь под иванов день, светлячок на ладони Индрека…

Девочки выжидающе смотрели на нее, изучающе глядела Эндла. Воотеле энергично кивал. Лишь одна Мерле сказала с достойной серьезностью:

— Дело ваше, как хотите, мне же нужно выполнить сегодняшнюю норму, и я ее выполню.

— Давайте работать! — быстро сказала Силле. — Я уже сказала, что потом переделаю.

Мерле взяла коробку, которую сложила Хийе, и принялась укладывать конфеты, отсортированные Нийдой.

Квартет был спасен. И еще два других родившихся утром квартета.

«Как хорошо, что все сошло», — подумала Силле и даже не вздохнула.

Зато она глубоко вздохнула, когда после работы говорила отъезжающим «до свидания» и когда Нийда шепнула, что собиралась на острове о чем-то поговорить с ней. Силле не пошла провожать их к воротам, а сразу побежала на склад. За рядами полок и штабелями готовой продукции на столе лежал ящик, тот, который Индрек накануне под одобрительные возгласы девочек забил гвоздями.