Месяц Аркашон - [14]
— Вы, получается, не местный?
— Я живу в Париже.
— Вы в каком отеле остановились? Многие принадлежали ему…
— Я живу на вилле «Эдельвейс». Меня пригласила в гости Женщина-с-большими-ногами.
— Удивительно! — воскликнули Фиолетовые Букли. Глазки их тут же сделались маленькими и колючими и вперились в меня, как обойные гвоздики. — Шустрая вдовушка, решительно завладевшая капиталом…
— Вы не первый человек, кому она не слишком по душе, — заметил я. — Я-то ее почти не знаю. У нас общие дела насчет Мужа.
— Удивительно! Послушайте моего совета: не узнавайте ее слишком близко. Или у вас уже начался роман?
Какие они тут все, в Аркашоне, тактичные. Я рассмеялся.
— Ну что вы! Просто дела. А почему вы не советуете узнавать ее хорошо?
— Она вампир, — сообщила старушка так просто, будто сказала «у нее изумрудные глаза».
— Вампир?
— Да-да. Энергетический вампир. Достаточно распространенное явление: садится один человек другому на шею и сосет, сосет. Ни на шаг от него не отходила. На приемы, в казино — всюду стерегла. Ему и невдомек, что она просто прилипчивая пиявка. Чистый наивный мальчик — он принимал свой плен за высокое чувство. А сам временами тускнел, чах… — Старушка говорила об Идеальном Самце с несколько странной мечтательностью, с какой о молодости говорят. — А вас, пардон, какие связывают с ним дела?
— Я пишу книгу о французских меценатах второй половины 20 века.
— Минувшего века! — воскликнула бабуся. — Как торжественно звучит! Мы счастливчики Божьи, нам довелось встретить двадцать первый век, Третье Тысячелетие! В молодости я не смела и грезить, что Господь сочтет меня достойной Миллениума… Но время шло, и чем ближе, тем чаще думала я: а вдруг? а если? а ведь совершенно не исключено! И я дала завет: если доживу, непременно изменю что-нибудь в своей жизни.
— И что же вы изменили?
— Я стараюсь научиться всегда засыпать на спине. В моем возрасте это, поверьте, непросто. Но Бог дает мне силы, и я делаю успехи. Меня, — Букли понизили голос до заговорщицкого шепота, — в Миллениум в самую полночь фейерверком ошпарило! Шрам на руке остался. Я думаю, это знак.
И Говорливая Библиотекарша подняла к моим глазам сухую кисть: я едва носом не уткнулся в аккуратную запятую шрамика. И добавила еще, что теперь загадала дожить до 2040-го года. Потому что когда-то родилась на свет именно в 20:40. Часы на руке Библиотекарши были пыльно-серебряные, пожилые — под стать владелице.
— А мне не понравился Миллениум, — признался я. — Слишком все грандиозно, пафосно. Праздники, мне кажется, дело интимное.
— Господь с вами, мсье! Ведь это был первый Миллениум! Тысячу лет назад его не отмечали. Человечество нравственно еще не созрело… Но через тысячу лет непременно будут отмечать вновь и вспомнят добрым словом нас, Свидетелей Первого.
— Не знаю… Это ведь только игра в цифры.
— Но вы же отмечаете свой день рождения!
— Нет. Вот если бы все изменения, которые происходят в человеке за год, происходили за день… Тогда бы стоило его отмечать. А так…
— Удивительно! Неужели никогдашеньки не отмечали? И друзей не поздравляете?
— Ну бывает, конечно.
— А нас пригласили на День Рождения Времени! Просто восхитительно… Вы книгу напишете — обязательно подарите нашей библиотеке. Очень благородная идея — книга про меценатов.
— Ну, все это затеяно для того, чтобы выбивать деньги из следующих меценатов, — возразил я. — Чтобы богатый человек видел: смотри, поможешь детишкам или искусству, и про тебя выпустят такую же красивую книгу…
— Но ведь это верно, — заметили Фиолетовые Букли, — за добро следует платить добром.
В кафе напротив мэрии сидел Морис. Делал вид, что читает каталог аркашонской недвижимости. Я зашел в кафе, взял пиво «Дэсперадос», проходя мимо столика Мориса, споткнулся и вылил ему на макушку треть бутылки. В заданном ритме. Вылил бы больше — засунутый барменом в горлышко кусманчик лайма помешал. Я, конечно, раскланялся-извинился. Морис невнятно хрюкнул сквозь зубы. Взгляд его был надежно скрыт очень темными очками, но было ясно, что взгляд наждачен.
Двинувшись обратно наверх, я заглянул в окно библиотеки. Букли что-то быстро писали в школьной синенькой тетрадке. Мне показалось, что они пишут про меня. Коротко, но неприятно передернуло, по душе скребнуло: как тошнотворно покрывают бумагу корявые буквы — словно могильные червячки инспектируют мое тело! В этот момент Букли среагировали на взгляд, повернулись к стеклу — я едва успел выскочить из поля их зрения. После беседы о добре старушка еще долго меня не отпускала. Расспрашивала, с кем я успел познакомиться в городе (я сказал, что ни с кем). Предлагала показать редкие книги, которые сама переплетала (я отказался, зато выяснилось, что Идеальный Самец подолгу рассматривал фолианты и восхищался, как бережно старушка сохраняет пустую древнюю мудрость для вечной жизни). Настойчиво предлагала чай с редкими травами (договорились на следующий раз: вообще, надо сказать, что во владениях Буклей было очень уютно: все в цветах разных размеров и марок: в горшочках, горшках и горшищах).
На пленке * 3 Идеальный Самец работает в саду. Помогает садовнику деревья насаждать. Снова голый торс и мускулы, еще рельефнее, чем на пленке *1. Я уже изучил, с каким наклоном тела он ставит ногу на лопату, как раскачивается на ней, вдвигая в землю. Лезвие пружинило, и Муж с радостью отдавался его детскому ритму, словно качелям, а однажды даже приподнял вторую ногу, изобразив на лопате чуть не ласточку. Повторяя движения его мышц, ловя упругость лезвия и черенка, я чувствовал его счастливым. Он был равен себе: он в хорошем настроении сажал дерево в своем саду.
Ленинград, конец 1941 года. Холод и голод.Загадочный эмиссар пишет агентурные письма Гитлеру. Разрабатывается зловещий «План Д» — взрыв Ленинграда в случае его падения.Молодой полковник НКВД, прибывший из Москвы, готовит покушение на Кирова и вдруг влюбляется во вчерашнюю школьницу Варю.А Варя ждет с фронта своего жениха, помогает что есть сил маме и друзьям, видит сны и верит в Победу. Станут ли сны вещими?Роман печатается в авторской редакции. С сохранением авторской пунктуации, орфографии и морфологии.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
Роман рассказывает о таинственной судьбе рукописи «Откровение огня», в которой удивительным образом переплетаются христианский и буддийский мистицизм.
«План спасения» — это сборник рассказов, объединенных в несколько циклов — совсем сказочных и почти реалистичных, смешных и печальных, рассказов о людях и вымышленных существах, Пушкине и писателе Сорокине, Буратино и Билле Гейтсе...