Место свидения - [7]

"Если позволите, вы из России?"

"Из СССР, - с дерзкой усмешкой глядя на Тео, отпарировал собеседник. Я москвич... Вы ведь немец, судя по вашему акценту?"

"Нет, бельгиец, - не солгал Тео. - Русского происхождения".

"Ну, все равно как эмигрант... - то ли осудительно, то ли пренебрежительно отозвался старец. - Мы, знаете, своего советского прошлого не стыдимся. По сравнению с новой жизнью катались как сыр в масле. А теперь ни масла, ни сыра... Ну вот, началось - слышите эту дикую музыку? - До комнаты слабо докатились из коридора волны лихого джаза. - Я от нее балдею, ей-богу. Сюда забираюсь. Телевизор смотрю. А то покурить и бутылочку доппеля 11 допить". Его багровая заячья губа дрогнула в дерзкой усмешке. Он вытащил из кармана своего синего свитера небольшую, как фляга, бутылку доппель-кюммеля. - Хотите? Хороша водка. Не знаю, на чем настояна, но хороша. Не говорите фрау Стрем, она меня и так поедом ест... Хорошее здесь местечко, самое тихое в доме".

"В самом деле, - усмехнулся Тео после долгого молчания, - идеальное место для Свидeний... то есть я хочу сказать, свиданий. Любовных, дружеских, деловых".

"Видите, - злорадно обрадовался старик, - как говорят эмигранты!.. Свидeние!.. Это правда, что вы в России не жили. И кто же вы? Я уже третий раз приезжаю в W., но вас в первый раз вижу".

"Работаю в архивах", - помедлив, отозвался Тео.

"Рановато для вашего возраста. У нас в архивах одни бабки работают. Вам лет сорок?"

"Сорок шесть. И вам, если позволите?"

"Пятьдесят с гаком... Не скажешь, а? Меня здесь все за старика принимают. Я смотрю на немцев... какой-нибудь мужик... думаешь, ему лет сорок пять-пятьдесят, не больше, а потом оказывается, семидесятилетний старикашка... Ну что ж, хорошо живут, богато. Мы раньше тоже не хуже других жили. У меня была и квартира на Бронной, и дача в Солнцеве... пока этот Горбач, кукуй долбаный, нас с дерьмом не смешал... Я удивляюсь... он у вас прямо икона - хер Горбашэф, хер Горбашэф, а у нас в этого хера разве что мертвый не плюет!"

"Я, признаюсь, не сторонник Горбачева, но вам не кажется, что... прошу прощения, как вас зовут?"

"Игорь Платонович Циоменко".

"Вам не кажется, Игорь Платонович, что у него есть некоторые заслуги... Вот вы, например, можете свободно путешествовать за границей, ничего не опасаясь?.."

"Да на кой нам эта свобода... а ваше-то имя как? Тео? Без отчества?.. Нам такая свобода, господин Тео, до фонаря. Я бы и без путешествий обошелся, лучше бы на Байкал поехал омулей ловить. И без немецкой колбасы прожил бы была бы своя. - Он извлек стеклянную флягу, с удовольствием присосался к горлышку, затем с раздражением долго вытягивал белую палочку сигареты короткими опухшими пальцами. - Посмотрели бы вы, господин Тео, как мы живем! Раньше больница была бесплатной, лекарства ничего не стоили, а теперь! Если бы Лелька мне не присылала, я бы давно околел... Я, знаете, и гипертоник, и сердечник - уже четыре инфаркта было, и диабет у меня, и камни в печени. Насобирал болезней, как грибов!.. Думаете, лечусь в Москве? На-ко, пойди на прием, там сто или двести долларов требуют - рубли даже не предлагай! Когда моя жена, Оксана, в онкологии помирала, Лелька каждую неделю по пятьсот дойчмарок нам присылала... только так и покупали морфий... Нет, господин Тео, разорить государство и всех по миру пустить... на такое только этот горбатый черт был способен! И какую команду оставил после себя? Ворье, петухи да бандиты!"

Игорь Платонович с негодованием изверг новую тучу дыма. Его небольшая плоская грудь, покатые плечи, скрытые свитером, и безобразно огромный живот сотрясались от кашля, как от свирепой качки. Тео также закурил. На него тяжело и медленно спускалась сокрушающая усталость, словно он только что взобрался на шестнадцатый этаж по винтовой лестнице. Молчание, прерываемое громоподобным кашлем Игоря Платоновича, длилось несколько минут, после которого тот с наслаждением опустошил свою флягу и с нескрываемым сожалением стал рассматривать ее на просвет. Он заметно и стремительно пьянел.

"Хотите? У меня еще есть..." - Циоменко помахал фляжкой в чернеющем воздухе.

"Благодарю вас, я не пью алкоголь".

Вероятно, если бы Тео заявил, что каждое утро глотает дюжину ножей, такое признание менее бы позабавило Циоменко.

"Как так - совсем не пьете?!. Даже пиво? Мне его запретили, из-за камней... Вы балакаете по-немецки? Купили бы мне завтра еще одну фляжечку про запас... у меня есть двадцать марок... Сам не могу, Лелька шпионит за мной, не приведи Господи. Да и по-немецки надо... - Он долго рылся в своем брюхе и, к изумлению Тео, извлек близнеца предыдущей бутылки. - Это мне сегодня на вечер... А на завтра кукиш. Я рассчитываю на вас, а?.. Так вот, я скажу вам, между нами, что пока эту команду (Тео не сразу понял, что речь идет о правительстве) не скинут..."

"Вы полагаете, - с насмешкой, которая незаметно овевала его слова, перебил Тео, - что ничего нельзя поделать с этой командой, как вы ее называете, - я называю ее Ассоциацией Мошенников, Извергов, Трусов, Расточителей, Архаровцев, Негодяев, Ослов? Я бы прибавил к ней и предателей".