— Приказы есть?
— Никак нет. И связь почему-то не работает.
Измерив Морозова суровым взглядом, точно он, дежурный по лагерю, чего-то недоглядел, командир бригады задумался, нервно потирая ладонью небритую щеку.
В стороне, в просветленной сини неба, плыла на восток еле различимая армада бомбардировщиков. Проводив ее глазами, в которых гнездились тревога и желчная горечь, полковник обратился к командирам:
— Обстановка неизвестна. Приказов никаких. Надо полагать, немцы напали без объявления войны… А это значит… Сами понимаете: до границы тридцать километров.
Он еще с минуту прислушивался к артиллерийской пальбе, отчетливо доносившейся с запада, а затем отдал распоряжение:
— Действовать по плану боевой тревоги! Майор Новиков!..
— Я! — отозвался из группы командиров щеголеватый майор.
— Поставьте мотоциклистам задачу на разведку.
— В наличии только два экипажа, товарищ полковник, — доложил Новиков. — Остальные на соревнованиях мотогонщиков.
— Какие там мотогонщики? Ах, да… — Полковник зло сплюнул, почесал затылок и приказал: — Пошлите два экипажа и бронеавтомобиль.
— Есть!
— Первому батальону… — Командир бригады выжидательно смотрел на офицеров, кого-то искал глазами. — Командир первого батальона!
— Майор Бабинец с вечера уехал на зимние квартиры, к семье, — доложил Морозов.
Негодующе ворохнув глазами, полковник спросил:
— Капитан Волков здесь?
— Я! — раздалось из группы командиров.
— Приготовить батальон к бою…
— А как с боеприпасами? — послышался чей-то, похожий на бабий, голос. — В лагере ни одного снаряда!
— Знаю! — зло прервал полковник говорившего. — Командиру автороты («Я!» И один из офицеров взял под козырек) доставить личный состав второго и третьего батальона на зимние квартиры. Там загрузиться боеприпасами и прибыть сюда.
— Есть доставить людей на зимние квартиры и привезти в лагерь боеприпасы!
— Второму и третьему батальонам — на зимних квартирах снять с консервации танки, получить боеприпасы и выдвинуться к месту сосредоточения бригады согласно плану боевой тревоги.
— Есть! — в один голос произнесли два командира.
— Штабной автобус на месте? — повернулся полковник к младшему политруку Морозову.
— Никак нет. Ушел в Гродно за артистами… Сегодня концерт…
— Концерт… — Полковник кивнул головой в сторону границы, где бушевала война.
В лагере ждали снарядов с таким напряженно-тревожным нетерпением, с каким ждут врача, уже одно появление которого может спасти жизнь умирающему человеку, беспредельно дорогому всем.
Солнце поднималось выше и выше, синева неба блекла, делалась белесо-голубой; в ней непрестанно гудели моторы, уносившие косяки крестатых бомбардировщиков на восток. На западе же, там, где находилась государственная граница, вскипал грохот канонады…
А снарядов не было.
Примчались из разведки мотоциклисты. Сообщили, что немецкие танки пересекли границу, достигли Августовского шоссе и движутся одной колонной на Гродно, другой на Домброво. Не позже чем через двадцать минут они будут здесь, в лагере…
А снарядов нет.
Нет и танковых батальонов, которые должны прибыть с зимних квартир сюда — в район лагеря, к поросшим непролазью мелколесья оврагам, что раскинулись за недалекой березовой рощей. Там — место сосредоточения по тревоге.
Полковник — командир бригады — хотел было отдать приказ единственному танковому батальону, который находился в лагере, выдвинуться к оврагам с тем, чтобы там, рассредоточившись, загрузиться снарядами, как только подоспеют грузовики. Но вспомнил, что автомашинам не пробиться сквозь одичалые кустарники к оврагам… Приказал вывести танки из парка и разбросать в сосняке — на случай бомбового удара.
В воздухе вдруг послышался надсадный нарастающий свист. За речушкой Ия ухнули, всколыхнув землю, разрывы тяжелых снарядов. После небольшой паузы, зазвеневшей тишиной, снаряды легли за речкой целой серией. Два взрыва взметнулись среди палаток, кинув в небо обломки нар, обрывки парусины и солдатских постелей. По лесу пополз приторный запах гари.
У полковника между бровями врубилась складка, тугими узлами заходили на скулах под кожей желваки. Стало ясно, что лагерь — под непосредственным ударом. Надо действовать.
Но снарядов нет.
Нет потому, что по инструкции они выдаются со склада только для боевых стрельб на полигоне. Полковник со злостью отшвырнул незажженную папиросу и с горечью подумал:
«А инструкции о боеготовности?.. Почему я не имел права держать в лагере хоть по одному боекомплекту на танк?..»
И все надеялся, что вот-вот появится офицер связи с приказом из штаба армии, в котором будет сказано, какая стоит перед танковой бригадой задача и что ему, командиру бригады, надо делать сейчас…
С зимних квартир примчались наконец груженные снарядами и патронами машины.
В лагере закипела работа. Торопливо разгружали автомобили и тащили тяжелые ящики к открытым люкам танков. Загрузившись боеприпасами, танки один за другим уходили сквозь сосняк и березовую рощу к оврагам.
Артиллерийский обстрел внезапно прекратился. Было явственно слышно, как где-то близко трещали пулеметные очереди и ревело множество моторов.
В лагерь примчался еще один мотоциклист.
