Место преступления - [64]

Мы дошли до небольшого гаража, ворота которого уже были гостеприимно распахнуты. Внутри оказалась воплощенная мечта сборщика металлолома. Каких только там не было сокровищ! Крышки канализационных люков, дорожные знаки и светофоры… Жемчужиной в короне была допотопная «варшава» цвета милицейской лазури. На капоте лежало полбуханки заплесневелого хлеба и стояла выщербленная стеклянная банка с белой жидкостью.

— Долго они тут пробудут? — спросил дедушка Генек.

— Сколько потребуется, — ответил Май.

— А коза?

— Пускай спит в прихожей.

— Она мой ковер съест.

— Куплю тебе новый.

— Не нужно. Лучшая награда для меня — моя работа, — гордо ответил оскорбленный дедушка Генек.

— Тогда сверни этот половичок и не морочь мне голову, — разнервничался внук. — А теперь извини, дедуль, я должен их малость попугать. Ступай к своей козе. Я сейчас приду.

— Скажи этим засранцам, что я им ноги из задницы повыдергаю, если сбежать попробуют, — воинственно заявил дедушка Генек, удаляясь в сторону халупы, сложенной из строительных отходов.

— Он думает, что вы банда педиков, — объяснил Красавчик. — Несчастный старпер не понимает современного мира, так что не пытайтесь ему ничего объяснять. Будете тут сидеть, пока не соберу на вас доказательства. Понимаете, надеюсь, что я вас выпущу, только когда вы уже не сможете мне напакостить. Завтра вечером подъеду, привезу что-нибудь поесть. Целую, зайки! — С этими словами он захлопнул ворота гаража, повернул ключи в паре-тройке висячих замков и предоставил нас самим себе.

— «Варшава М20», — прошептала Розалия с благоговейным трепетом. Обернувшись, я увидел, что она прикасается к машине, словно проверяя, не померещилось ли ей.

— Ну и что с того, что М20? — пожал я плечами.

— Это раритет, «варшава» самого первого выпуска, невежда!

Из-за машины просачивался слабый свет. Оказалось, что под самым потолком имеется заляпанное известкой окошко. Вскарабкавшись на старую плиту и лохань и свалив десятка четыре конфорок, я убедился, что в окошко не пролезет и цыпленок. После чего приступил к простукиванию стен и пола в тех немногих местах, где к ним имелся доступ, и довольно быстро удостоверился: гараж построен в полном соответствии с нормативами ядерного убежища, и единственный выход из него — через обитые жестью ворота. Пока я занимался профессиональным изучением ситуации, завершившимся выводом, что она — ситуация — безнадежна, Розалия сидела в «варшаве» и нежно гладила обивку. Вся разрумянилась, зрачки расширились, дыхание участилось…

— Дедушка Генек не отдаст нам ничего из своих трофеев. Брось эту рухлядь — лучше подумай, как уговорить старика, чтобы нас выпустил.

Не успела Розалия ответить, как из-за двери донесся шум. Мы замерли, прислушиваясь.

— Значит, вы говорите, пан Генек, эти мерзавцы сидят внутри? — спросил мужской голос.

— А как они выглядят?

— Как сама невинность, сударь, никогда б не заподозрил: оба молодые, девица — та даже хорошенькая, а у парня рыло малость дурковатое. Видать, она там главная. Внук сказал, что должен раздобыть доказательства, и тогда сдаст их в полицию.

— В полицию! — фыркнул мужчина. — Вы ж знаете, пан Генек, что сейчас творится! Полиция им ничего не сделает. Выпустит мерзавцев на волю.

— Они детишек развращали! — заголосила женщина.

— Что ж делать-то? — забеспокоился дедушка Генек.

— Сами их прикончим. Отоприте ворота.

— Внук ключи забрал.

— Не беда. Я сгоняю за пилой. Ты, Юшка, беги за топором. А вы, пан Генек, тут покараульте.

— Я за тяпкой сбегаю, — с готовностью предложил дедушка Генек, и шум за дверью стих, переместившись в другую часть дедовых владений.

Мы в ужасе уставились друг на друга.

— Они хотят с нами расправиться! — воскликнула Розалия. — Придумай что-нибудь! Ты же, кажется, мужчина.

— Пол не влияет на умственные способности! И кстати — кто из нас собирался проявлять изобретательность? Забыла?

— Бензин, — лихорадочно пробормотала Розалия. — Ищи бензин! Когда они откроют ворота, мы смоемся на «варшаве».

— Проверь сначала, есть ли в ней двигатель.

Розалия открыла капот и заглянула внутрь.

— Целехонькая. Все на месте. Дедок, видно, о ней заботился.

— Шины почти спущены.

— Ничего страшного. Воспользуемся эффектом внезапности. Достаточно выехать на дорогу, а там стопорнем кого-нибудь и доедем до Варшавы.

Я не позволил ослепить себя простотой этого замысла.

— Ты правда думаешь, что здесь есть бензин? — спросил я, чтобы не тратить время на споры.

— Здесь есть всё, — ответила Розалия с неколебимой уверенностью.

Я обнаружил множество доказательств сей беспримерной веры, кроме, ясное дело, бензина. Шум за дверью возобновился. Дед с соседями бежали нас убивать. В возгласах, которыми они обменивались, разогревая себя перед битвой, угрожающе возникла тема нашего погребения.

— В моих помидорах! — настаивала соседка.

— Моим поросяткам! — вопил сосед.

— Твоим поросяткам уже достался тот хмырь, который хотел для Евросоюза наши гектары мерить! — рявкнула разгоряченная соседка.

— Их двое, как-нибудь поделите, — разрешил спор дед, и на висячий замок обрушился первый удар.

— Держись, без боя они нас не возьмут! — Я бросил кочергу на сиденье рядом с Розалией, пытавшейся из путаницы проводов выбрать нужные, и пожалел, что никогда больше не увижу этого фокуса.