Место под звёздами - [62]

«Боже, как же тяжело!»

Спутником выживших являлся страх. Обитатели «Тракторного завода» смертельно боялись, что однажды лишаться всех источников света. И тогда станцией овладеет тьма… Темнота была врагом. Чрезвычайно опасным. Не ведающим жалости и сострадания. Мрак скрывал нечисть, которая одним своим существованием отрицала все законы эволюции. Живое, как магнит, манило многочисленных тварей, о происхождении которых оставалось лишь гадать. Всех монстров объединяло лишь одно — жажда крови. Свет и автоматическое оружие служили единственной гарантией безопасности, дарили уверенность в завтрашнем дне, помогали справиться со страхом и как-то контролировать первобытные инстинкты. К несчастью, запас патронов и топлива для генераторов не бесконечен. Как только он будет исчерпан, настанет новый Судный день.

Проклятая усталость сводила с ума. Обволакивала, словно паук пойманную в сети жертву, заставляла терять ощущение времени. Смена дня и ночи давным-давно утратила всякий смысл и диктовалась скорее привычкой, чем необходимостью. Освещение «горело» круглые сутки. Тусклые лампы накаливания были слабым заменителем Солнца и звёзд.

Вечные сумерки… Существование в полутьме делало людей раздражительными и злобными. Им приходилось прикладывать немало усилий для того, чтобы держать себя в руках, гасить разрушительные порывы, поступаться частью собственного «Я» ради блага соседей и станции. Конфликты были неизбежны, однако обитатели «Тракторного завода» всячески старались минимизировать их последствия. Поскольку прекрасно понимали, что вырвавшаяся наружу звериная натура обернётся бедой.

Тяжелее всего оказалось жертвовать частью собственного мира, ограничивая себя в угоду коллективу, принимать правила игры. Но жёсткая необходимость просто-напросто не оставляла иного выбора. Ведь выжить в метрополитеновском подземелье в одиночку было невозможно. Подземелье убивало быстро и болезненно.

Валерий тряхнул головой, отгоняя мрачные несвоевременные мысли. Попробовал переключиться на что-нибудь другое, но мозг упрямо возвращался к реальности, от которой невозможно было ни спрятаться, ни убежать, ни подменить иной…

Чёрная действительность бульдозером вламывалась в голову и давила веру в то, что всё будет хороню. Без особого труда ломала баррикады оптимизма, напоминала о себе неприятным холодком в груди. А противостоять страху и отчаянию было не просто. Когда от мира остались лишь осколки, больше верится не в прекрасное будущее, а в то, что дальше будет только хуже. Намного поганее…

Гардюк тяжело вздохнул. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о мытье, однако он даже не пошевелился. Валерию совершенно не хотелось нарушать владевшего им состояния расслабленности. Лень являлась слишком большим удовольствием. Взгляд Гардюка на мгновение остановился на серых стенах, затем переместился на закопчённый потолок. Как ни старались обитатели «Тракторного завода» поддерживать порядок, грязь, захватывая всё новые и новые плацдармы, казалась такой же непобедимой, как тьма и крысы.

Низкие своды станции давили. Смириться с ограниченным пространством могли лишь те, кто родился под землёй. Начавшим свой жизненный путь до войны требовался простор, ощущение беспредельности Вселенной. Человек растёт от тёмных тесных пещер к безграничности. Не в людской натуре замыкаться в маленьком мирке.

Глядя на царившее вокруг запустение, как-то с трудом верилось в то, что когда-то станция представляла собой не убежище для пары сотен человек, а шедевр человеческой мысли, памятник людскому гению. Со времени Рагнарёка о былой красоте напоминали лишь отдельные фрагменты. И, каким бы сильным ни был оптимизм, поверить в то, что когда-нибудь мир станет таким же, как и прежде, никак не удавалось. Реальность била под дых и наносила предательские удары ниже пояса.

Жителям «Тракторного завода» ещё повезло, если тут можно говорить о везении. Они успели укрыться под землёй до того, как на город упали первые ракеты и бомбы…

Гардюк не помнил, с чего началась война. Со временем воспоминания о Рагнарёке потускнели, а то и вовсе стёрлись. Человеческая психика оказалась не в состоянии долго удерживать жуткие иррациональные картинки. Включившийся защитный механизм отсёк ненужное.

Валерий мысленно возвращался к жене Ирине и дочери Оле. Они погибли ещё до ядерной войны в автомобильной аварии. Возвращались из гостей и стали жертвой лихача — обнаглевшего от вседозволенности сынка чиновника средней руки. Хотя с момента гибели родных прошло уже немало времени, Гардюк до сих пор помнил, какую дикую боль и обиду он пережил… Как не тронулся рассудком, не понимал и сам.

Взгляд переместился на фотографию — единственное материальное свидетельство того, что девочки были реальностью, а не плодом больного воображения. Он осторожно коснулся рукой рамки, будто боялся, что цифровой оттиск исчезнет. Погладил стекло.

Впрочем, для Ирины и Оли всё закончилось относительно благополучно. Через год и четыре месяца после их смерти началась война. Бессмысленная и скоротечная, едва не поставившая крест на человеческой цивилизации. В один «прекрасный» день мир сошёл с ума. Ракеты с ядерной начинкой взлетели практически отовсюду и поразили цели на всех континентах. Города были превращены в пепел, а местность на многие десятки и сотни километров вокруг них стала радиоактивной пустыней. Однако это было только началом. За ракетами настал черёд бомб, уничтоживших большинство посёлков. Уцелели лишь отдельные сёла и хутора, а также те, кто укрылся под землёй. От восьми с половиной миллиардов обитателей земного шара вряд ли осталась даже десятая часть…