Место под солнцем - [39]

Зашвырнув огрызок яблока в кусты, Константин продолжил обход поляны. Через некоторое время ходьба по кругу ему надоела, и он снова присел у костра, задумавшись. Скоро снова начала наваливаться дрема так, что опять пришлось вставать и обходить поляну. Когда он завершал свой третий обход, вдруг зашевелился Борис. Он потянулся и сел зевая.

— Ты чего вскочил, — Костя тоже зевнул, прикрывая рот и взглянул на часы, — у тебя еще минут двадцать есть. О–о–х–х и заразная эта штука — зевота.

— Какая–то мысль у меня во сне мелькнула. Что–то важное, так что разбудила меня, но сейчас вспомнить не могу. Ладно, давай я вахту приму, — Борис поднялся, потягиваясь, — вот только отлить схожу.

— Как там — тихо все? — спросил он через пару минут, вернувшись к костру.

— Тихо, тихо, — Константин подошел к другу, — у меня вот тоже мысли — как зайцы скачут. Я было пытался бизнес–план набросать, но ни черта не получается. И голова плохо работает и информации с гулькин хрен.

— Ладно, давай ложись поспи. А компот еще остался?

— Да есть малость, — Костя кивнул в сторону котелка, — допивай, а я тогда спать лягу.

Он положил глефу на землю, снял с плеча тесак и занял освободившееся место. Повернулся на бок, поджал ноги и моментально заснул. Борис покачал головой, потом допил компот из котелка и сел у костра, спиной к огню. Он прислушался, но кроме стрекота цикад ничего не услышал. Теребя себя за нижнюю губу, Борис пытался вспомнить проскользнувшую во сне мысль, но та никак не желала возвращаться. Просидев без толку с полчаса, он поднялся и отошел под деревья. Подождав пару минут, чтобы глаза привыкли к темноте, он сместился на открытое пространство поближе к дороге и, задрав голову, стал смотреть на звезды. Безоблачное небо опоясывала туманная полоса Млечного Пути. Знакомый рисунок созвездий успокаивал и внушал уверенность. Глаза привычно пробежались по дуге навигационных звезд –Эридан, Ригель, Процион, Регул и Денеб. Вспышка метеора перечеркнула на мгновение созвездие Близнецов и затмила Поллукс. Это, по–видимому, послужило подсознанию спусковым крючком и так долго убегавшая мысль наконец–то всплыла в памяти.

— Тахат хамор[22]… — выругался Борис, запустил обе руки в шевелюру и стал яростно ерошить волосы.

Он простоял довольно долго глядя на небо. Только когда небо на востоке посветлело, а в созвездии Гончих Псов зажглась голубая бусинка Венеры, Борис вернулся на поляну. Продолжая обдумывать долгожданную мысль, Гальперин не смотрел по сторонам и едва не столкнулся с пасущейся лошадью. Походя потрепал ее по холке и, сев у костра, подбросил в затухающий огонь несколько сучьев. Костер выбросил вверх сноп искр и обрадованно затрещал, переваривая свежую пищу. Борис сидел, опустив голову, наморщив лоб и карябал землю сучком у своих ног.

В раздумьях время летело незаметно. Угли в костре подернулись серым пеплом. Цикады умолкли и только негромкое фырканье лошади нарушало тишину.

Наконец Борис поднял голову, огляделся и, хлопнув себя обеими ладонями по коленям, встал на ноги. Он потянулся и посмотрел на небо в просвете деревьев. Звезд уже практически не было видно. В кроне соседнего дерева нерешительно пробовала голосок какая–то ранняя пташка. Гальперин взглянул на часы. Хронометр показывал без четверти шесть утра. Константин продолжал спать, тихонько посапывая. Борис подхватил котелок и пошел к колодцу. Он добавил воды в желоб, набрал еще немного дров и стал готовить завтрак. Достав из брички корзину с провизией, он обследовал ее содержимое.

— Ешкин кот, колбасу–то надо было вчера съесть, — пробормотал он про себя, обнюхивая упомянутый предмет, — хотя вроде не воняет пока. Ладно, обжарим для верности.

Он срезал с ближайшего куста несколько прутьев и ошкурил их. Затем оживил костер и, нарезав колбасу на куски, нанизал ее на прутья и пристроил над огнем. Повесил над костром котелок с водой и снова полез в корзину с провизией.

— Так, изюма больше нет. Яблоко одно осталось, — перечислял сам себе Гальперин, — значит компот — йок.

Почесав в затылке, он прошелся к знакомым кустам и набрав побольше ягод шиповника высыпал их в кипящий котелок. К этому времени уже совсем рассвело. Константин продолжал спать, невзирая на птичий гомон. Борис убрал подальше от огня «колбасные шашлыки» — чуть подгоревшие и капающие ароматным жиром, и подошел к другу.

— Вставайте граф, рассвет уже полощется

Из–за осенней вынырнув воды[23],

— Борис легонько потряс Костю за плечо, — или как там у партайгеноссе Визбора.

Николаев просыпаться не собирался. Он что–то бормотнул спросонья, повернулся на другой бок и натянул куртку на голову.

— Э–э, нет. Так дело не пойдет, — Гальперин был настойчив, — Я тебе пять часов дал поспать? Вставай, а то весь завтрак проспишь.

Угроза подействовала. Константин сел, помотал головой, отгоняя сон, и принюхался.

— Чем это так пахнет? — поинтересовался он.

— Иди умывайся, — скомандовал Борис, снимая с огня котелок с отваром шиповника, — а то холодное — невкусно.

— А мне сон такой хороший снился, — мечтательно протянул Костя, возвращаясь к костру, — про меня с Динкой. Где–то даже эротический.