Место под солнцем - [14]

— Это, наверное, чтобы смолу горячую лить или кипяток, если враги прорвутся через ворота, — Борис кивнул в сторону отверстий, — серьезное оборонительное сооружение по нынешним временам. Кстати, Костя ты с курением воздержись пока. Табака в Европе еще не знают, испугаться могут.

Тем временем монахи закончили свой разговор и Антонин, махнув друзьям следовать за ним, провел их во двор аббатства. Прямо перед ними возвышался собор, раза в два больше деревенского. Справа за галереей просматривались многочисленные двери монастырских клойстеров. Однако Антонин показал им на узкое одноэтажное здание слева от собора и пояснил, что им туда. Это мол странноприимный дом, сиречь общежитие для паломников и там они могут заночевать всего за один денье[8] с носа. А еще за обол[9] они могут получить по миске каши или супа утром и вечером.

— Блин, Костя, — Борис озадаченно повернулся к другу, — у нас же денег местных нет. Что делать будем? Эти денье — они как, медные или серебряные?

— Да, — Константин почесал в затылке, — боюсь, что ни Визу, ни Мастер Чардж они не примут. Мелочь наличная у меня кое–какая есть. И российская и в евриках. Может сойдет?

— Мелочь у меня тоже есть, — Борис расстегнул молнию на маленьком часовом карманчике у пояса и выудил оттуда несколько монет. Глянул на них и быстро сунул обратно, — Боюсь не пойдет. На них же год явно выштампован.

Константин повернулся к монаху и принялся объяснять, что они за время паломничества поиздержались и нельзя ли как–то обойти этот момент с деньгами. Может быть можно отработать плату за постой. Монах в ответ разразился целой проповедью и раздраженно ткнул пальцем сначала в сторону Бориса, а затем указал на Костину правую руку.

— Его опять подозрения одолели, — Костя перевел другу, — мол какие–то мы неправильные паломники. Он мол с нами в пути хлебом поделился, так как Христос делиться завещал, а мы не то, что пожертвование в храм не хотим сделать как все нормальные католики, но даже за ночлег и еду мылимся не заплатить. И не такие мы мол бедные, если ты на шее сарацинский амулет носишь, в котором серебра не меньше чем на пять ливров[10]. И мое кольцо обручальное помянул — золота мол там на два–три экю[11]. Он бы, мол, еще понял бы, если бы это у тебя было распятие. Еще и про одежду с обувью упомянул, что очень даже не дешевая. А я, кстати и не заметил, что у тебя там что–то на шее.

— Это он мою хамсу[12] разглядел, — Борис потянул витую серебряную цепочку из ворота рубахи, — действительно, если другого выхода нет, то можно ее продать, хоть и жалко — это Надин прощальный подарок. Как бы только сделать, чтобы нас не очень надрали. Ты ему скажи, что нас обокрали, а потому с наличностью туго.

Константин повернулся обратно к монаху и помогая себе жестами стал объяснять, что у них был полный кошель серебра, но на рынке в Тулузе, куда они зашли купить провизию, у них этот кошелек украли и потому у них ни монет, ни хлеба. Но если уважаемый Антонин подскажет, кто может дать хорошую цену за приносящий удачу амулет из святой земли, то они с радостью пожертвуют монастырю пару ливров. Сменив гнев на милость, Антонин поведал друзьям, что здесь в округе монастыря никто у них такую вещь не купит. Поселок бедный и жители сами серебра не имеют. Разве, что у содержателя таверны пара ливров найдется. Даже за крестины или отпевание расплачиваются сырами, вяленой рыбой или, в лучшем случае, вином. Ближайшая ювелирная лавка находится в Перпиньяне — полдня пути верхом, но хорошую цену там тоже не дадут, потому как владелец лавки Хьго — отменный пройдоха и может вообще обмануть. Вызовет стражу и заявит, что это вы у него украли. А за хорошей ценой надо ехать либо в Каркасон, либо в Марсель, но туда хорошо если за неделю доберешься. Кроме этого продать или заложить серебряные, или золотые вещи можно у портовых менял в Канэ или у ломбардцев, но эти только на вес серебра возьмут. И вообще, с тех пор, как прадед нынешнего короля изгнал евреев из Франции, ювелиров стало совсем мало и хорошие украшения только из Италии или Андалузии привозят. Ничего больше он посоветовать не может, но может быть брат келарь подскажет что–либо путное.

Келарь оказался коротконогим толстяком с лиловым носом — явным поклонником Бахуса. Он долго разглядывал серебряную, украшенную цветной эмалью хамсу, удивленно цыкал и качал головой, но посоветовать ничего нового не смог. Однако, его лично заинтересовала цепочка. Он повосхищался витым плетением и потом предложил за цепочку десять су. Борис уже хотел было согласиться, но тут инициативу перехватил Константин.

— Ты что, сдурел, — он схватил друга за руку, — цепочка весит столько же, сколько и твоя хамса. Он нас за лохов имеет.

В результате получасовой торговли, цепочка перекочевала к келарю, а друзья разбогатели на два ливра и шесть су.

— Ну ты здоров торговаться, — Борис спрятал хамсу без цепочки в часовой карманчик, — прямо как цыган на ярмарке.

— А ты на его довольную рожу посмотри, мы еще продешевили. Он ее небось вдвое дороже продаст. Или подарит нужному человеку, чтобы получить что–либо подороже денег. Ничего, я кроме денег с него еще немного жратвы слупил. Хоть перекусим до ужина.