Место под облаком - [7]
— Никак. Видал, че? — сказал человек, распластав по полу руки. — Никак.
Степанов отметил, что ступни и нижняя часть голеней толстые, пухлые, бледные. «Отек, почки. Но откуда же у него свищ в животе? Невероятно…»
— Я не пью, — привычно строго сказал Степанов. — У вас уже очень тяжелое состояние.
В животе человека ниже пупка была небольшая дырочка, из нее тонкой непрерывной струйкой текла мутноватая жидкость. Человек надсадно закашлялся — струйка брызнула фонтанчиком.
— Не пьешь? Тогда какого тебе тут хрена надо? — проговорил человек, и голова его упала набок, и сам он медленно завалился кулем, успев сказать:
— Там есть. Счас мы с тобой… это… по стакашечке.
Он было дернулся, но тут же осел, обмяк, затих, вроде бы заснул.
«Интоксикация, отравление, почки отказали, — подумал Степанов. — Тут без стационара никак, интенсивное лечение надо, переливание крови, плазмы, у него асцит и обезвоживание. Это почти агония».
Степанов достал из кармана фонендоскоп, поискал на худой груди человека место, где можно было бы прослушать биение сердца. Еле-еле слышно… Пульс. Где же пульс? Быстро сходил к машине, взял три шприца: кофеин, кордиамин, двойные дозы, лобелии, вколол в дряблые мышцы предплечий. Человек никак не отреагировал, а уколы довольно болезненные.
В дурном предчувствии посидел минут десять у окошка с мухами.
За окном крапива, мальвы, лопухи, синие и рыжие мухи. «Почему эта дрянь тут такая сочная, рослая, а вишенки и яблочки маленькие? Что говорил Бойко? Худая трава? Тут нужны совсем другие терапевтические мероприятия, системные. Нужна реанимация».
Он послушал у человека сердце, пульс. Ни того, ни другого не было. Приподнял веко, тронул зрачок — не реагирует. Сильно прижал большой палец к сонной артерии, ослабил… ничего. Сердце остановилось. Он быстро принес дефибриллятор, сделал два разряда, потом еще один, человек даже не дернулся. Все, необратимо. Из дырочки на животе текла и текла желтоватая жидкость.
— Умер, — сказал Степанов вслух.
И подумал: «А что же тот, который на печке?»
Который на печке протяжно храпел, захлебываясь, рыкая.
Сергей Григорьевич вышел на улицу.
От свежего воздуха на мгновение закружилась голова. Трава во дворе была по горло.
По мобильнику он вызвал «скорую», морг. Городские сказали номера районных. Перезвонил. «Будем часа через три, к концу дня обязательно, пока машин нет». — «Тут ад, — сказал он районным. — Я не собираюсь охранять труп до ночи. Вон уже собаки собрались на улице». — «Мы знаем, — сказали районные. — Не в первый раз».
Два больших рыжих пса сидели около зеленой лужи, скалясь и тихо урча. Степанов наклонился за камнем, собаки вяло потрусили прочь, оглядываясь. «Почему они молчат? Бешеные, что ли?»
Напротив, за ручьем, был довольно добротный дом. Синие ставни на окнах закрыты. Мансарда, веранда покрашены голубой краской. На крыше шифер. К коньку прибит высокий шест, на нем телеантенна, пониже два скворечника.
«Зайти? — тупо подумал Степанов. — Или не надо? Я же не трупы приехал сюда выгребать».
Он положил в карман шприцы, ампулы, повесил на шею фонендоскоп. Натянул резиновые перчатки, надел марлевую маску. Положил под язык большую таблетку валидола с глюкозой.
Постоял на крыльце с сомнением: входить или не входить?..
Двери были тоже открыты.
В темных сенях пахло незнакомо, неопределимо, но не гадко; может быть, сеном или прокисшим молоком.
Привыкая к сумраку, Степанов остановился. В темноте засветились два зеленых глаза, потом постепенно проявился огромный рыжий кот, он медленно, вздев хвостище, подошел к напрягшемуся Степанову и, урча, принялся ходить вокруг его ног восьмеркой, мурлыкая и ласкаясь, боднул пару раз. «Кис, — сказал Степанов, — кис-кис-кис». — «Урл-л-л?» — спросил кот и отошел, сел около двери в комнату: открой, мол.
В просторной темной комнате был такой же стол, что в доме напротив, те же ломаные куски хлеба на нем, открытая банка консервов, половинки огурцов, нарезанных вдоль. На подносе лежала большая рыба. В хлеб вдавлены сигаретные окурки с желтыми фильтрами. Керосиновая лампа, зеленая, стекло почти чистое — посередине стола. Фитиль тлел, испуская витую струйку синеватого пахучего дымка.
Две пустые водочные бутылки валялись у изголовья просторной кровати, накрытой ярким цветастым пледом. На нем лежали в обнимку мужчина и женщина, оба были в приличных спортивных костюмах, светло-синих, с двойными белыми полосками на рукавах и штанинах.
Степанов потеребил женщину за плечо.
Пышная копна смоляных, чуть засаленных волос зашевелилась.
— Гражданка, как вы? Все в порядке?
Женщина слегка приподнялась на локте.
Круглое, гладкое, лоснящееся, красивое, но опухшее лицо. Она приоткрыла один глаз, другой заплыл фиолетовым синяком.
— Ахме-еди-ик, родной… приехал? Молодец. Иди ко мне, миленький, иди сюда.
И — упала опять, обняв мужчину, зарывшись лицом ему под мышку.
— Раздевайся, Ахмедик, — еле слышно пробормотала она, причмокивая. — Дай попить. Иди к нам.
— Я не Ахмедик, — сказал Степанов, уже понимая, что никто его не слышит. — Я врач. Как ваша фамилия?
Мужчина зашевелился, медленно сел на кровати, опершись о стенку. Долго молчал, равнодушно глядя совершенно трезвыми глазами на Степанова. Смуглое лицо с крупными, правильными чертами, черные усы как у хохла. Сквозь длинный зевок он неожиданно четко произнес:
Бухарест, 1944 г. Политическая ситуация в Румынии становится всё напряженнее. Подробно описаны быт и нравы городской окраины. Главные герои романа активно участвуют в работе коммунистического подполья.alexej36.
В «Операции „Шейлок“» Филип Рот добился полной неразличимости документа и вымысла. Он выводит на сцену фантастический ряд реальных и вымышленных персонажей, включая себя самого и своего двойника — автора провокативной теории исхода евреев из Израиля в Европу, агентов спецслужб, военного преступника, палестинских беженцев и неотразимую женщину из некой организации Анонимных антисемитов. Психологизм и стилистика романа будут особенно интересны русскому читателю — ведь сам повествователь находит в нем отзвуки Ф. М. Достоевского.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная, ледяная Земля будущего. Климатическая катастрофа заставила людей забыть о делении на расы и народы, ведь перед ними теперь стояла куда более глобальная задача: выжить любой ценой. Юнона – отпетая мошенница с печальным прошлым, зарабатывающая на жизнь продажей оружия. Филипп – эгоистичный детектив, страстно желающий получить повышение. Агата – младшая сестра Юноны, болезненная девочка, носящая в себе особенный ген и даже не подозревающая об этом… Всё меняется, когда во время непринужденной прогулки Агату дерзко похищают, а Юнону обвиняют в её убийстве. Комментарий Редакции: Однажды система перестанет заигрывать с гуманизмом и изобретет способ самоликвидации.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.