Место льва - [34]

— …найти, где живут его родственники — если они у него есть, — говорил доктор Рокботэм, спускаясь по лестнице.

— Да, конечно, — сказал Энтони и тоже начал спускаться. Внизу ему пришлось присесть; доктор тем временем беспокойно расхаживал взад-вперед. Он что-то говорил, но Энтони не понимал ни его слов, ни того, что сам говорил в ответ. Что же все-таки случилось на площадке? Может быть, он упал в обморок? Да нет, конечно, иначе бы доктор это заметил — даже люди, далекие от медицины, все-таки замечают, когда другие падают в обморок. Но обморочная слабость не оставляла его, хотя чувства, наоборот, обострились. Наверное, это нужно для решения проблемы Дамарис. Не надо спешить: скоро станет ясно, что ему делать. С Квентином — если только Квентин продержится — тоже все будет в порядке. А больше ничего и не требуется.

Очевидно, пока он приходил в себя, он отвечал связно, потому что доктор стоял у большого окна и выглядел совершенно удовлетворенным.

— Отлично, — сказал Энтони и встал.

— Да, — ответил доктор Рокботэм, — я думаю, так будет лучше всего. В конце концов, при таком положении вещей спешить некуда.

— Да и незачем, — согласился Энтони и сам себе удивился: почему это незачем? Конечно, спешить некуда, по крайней мере, в том, о чем говорил доктор Рокботэм; поспешность нужна совсем в другом. Но чтобы узнать это, он должен дождаться Бессмертных.

— Ну что, идемте? — сказал доктор, и они двинулись к двери.

Поднимаясь со стула, Энтони заметил словно бы язычок пламени на потолке. Он шагнул вперед, а маленький огонек скользнул с потолка на стену, потом на пол и исчез. На обоях не осталось и следа. Он посмотрел на пол и заметил, как еще один язычок вспыхнул возле его ноги и тоже исчез. Доктор как раз проходил в дверь. Тонкая огненная полоска опоясала притолоку, так что Рокботэм одно мгновение стоял в огненной арке; он вышел, и огонь исчез. Энтони проследовал за ним в прихожую; пока он шел через нее, там тоже внезапно вспыхивали и исчезали язычки — один на мгновение обвил стойку для зонтов, другой светлым пятном растекся по крышке огромного сундука, еще один алым цветком распустился прямо посреди стены, а затем свернулся и увял. Энтони поравнялся с доктором и попытался заговорить, но в это мгновение резкая боль пронзила тело рядом с сердцем, словно его ранил клюв гигантской птицы. Он невольно охнул, и доктор обернулся.

— Вы что-то сказали? — спросил он.

За дверью, приоткрытой экономкой, свисала занавесь скачущих языков пламени. Экономка смотрела сквозь нее в сад. Боль снова ударила в сердце Энтони. Он покачал головой, невнятно бормоча, пока доктор прощался с экономкой, тоже кивнул ей на прощание, и в этот момент боль отпустила его, оставив трепет облегчения. В этом состоянии целительного покоя он сел в машину.

— Гром до сих пор гремит, — сказал доктор, когда они отъезжали.

— Неужели? — ответил Энтони. Его не особенно удивило, что он не слышит дальних раскатов. Если бы слуги Бессмертных были слепы и глухи к образам и звукам, ведомым обычным людям, это было бы несколько неловко. Возможно, именно поэтому в прошлом многие из них пришли к такому ужасному и болезненному концу. Но гром — который, как он знал, был не громом, а рыком хранителя ангельского мира — он, конечно, слышать не мог. Он почти чувствовал, что мог бы услышать, если бы сосредоточился, но зачем тратить внимание, если это никому не доставит удовольствия?

Пока они ехали, Энтони рассеянно поглядывал по сторонам. Далеко не все было ясно, но кое-какие связи уже начинали просматриваться. На окраине города ему показалось, что вдали мелькнула тень льва, но страха Энтони не испытал. Сила, которая однажды опрокинула его, сейчас не имела над ним никакой власти, он был внутри нее и под защитой одной из великих Идей, самой Мудрости, познавшей не только весь мир, но и самое себя; сама традиция Идей и Ангелов была лишь перышком, слетевшим с ее вечно взмахивающего крыла.

Доктор Рокботэм спросил:

— Вы пробовали поднять его руку? Очень любопытно. Невероятно тяжелая рука, почти невозможно сдвинуть. У меня никогда не было подобного случая. Если и завтрашний день не принесет никаких изменений, я приглашу кого-нибудь для консультации.

Как можно открыть врата универсалий? Раздвинуть столбы, сквозь которые они проходили? Доктор Рокботэм — хороший человек, честно исполняющий свое дело, невинный, мягкий, легко поддающийся влиянию одной из Сил, еще не ставших явными. Он спокойно пройдет сквозь эти внешние чудеса, пока не достигнет места добра, а затем будет принят под его правящую Идею. Счастливы те, кто нашел такой простой и легкий путь! Для других, для тех, кто отдан дракону, а не ангелу, все сложнее. Энтони надеялся, что Дамарис, с ее неведением и детским эгоизмом, по крайней мере, не грозит разрушение.

Он отклонил приглашение к ленчу, расстался с доктором у дверей гостиницы и, пройдя к себе в номер, пообедал и заснул. Он спал до позднего вечера без сновидений и проснулся спокойным. Сохраняя то же внутреннее спокойствие, он встал, переоделся и отправился к Ричардсону. Что его туда потянуло, он с трудом мог объяснить, да и не пытался. Но что-то во сне потерялось — чертенок ироничного самосознания, постоянно отплясывающий сарабанду у него в голове, побледнел и исчез. Энтони даже шел теперь иначе, просто и раскованно. Так он и в дверь позвонил, нисколько не сомневаясь, что Ричардсон дома. Если бы его не было, Энтони к нему и не пошел бы. Дверь открылась, Энтони улыбнулся хозяину и с удовольствием обменялся с ним рукопожатием.