Место, где зимуют бабочки - [138]

– Боже! Ну и холодина, – удивилась она, растирая себе ступни и трясясь от озноба.

– Разве ты забыла, что мы в горах? Да еще так высоко. А в горах всегда холоднее, чем внизу, – ответила ей Марипоса. – Может, попросить у Эстелы еще одно одеяло? Уж больно эти тоненькие.

– Не стоит ее тревожить. Она и так умаялась за сегодняшний вечер, – отказалась Луз, стуча зубами. – Как-нибудь до утра потерпим.

Марипоса встала с постели, взяла из встроенного в стене шкафа большую шерстяную шаль и набросила ее на плечи дочери, тщательно расправив на груди. Луз почувствовала живое тепло, исходящее от тяжелой пряжи.

Марипоса еще раз прошлась рукой по шали, разглаживая ее.

– Спокойной ночи, Луз, – проговорила она ласково.

– Спокойной ночи.

Марипоса слабо улыбнулась и склонилась над лампой, чтобы выключить свет. Луз почти не сомневалась – матери очень хотелось погладить ее по волосам или даже поцеловать, но она не решилась. Ей было слышно, как она возится на соседней кровати, укутываясь поплотнее. За окном ярко светила луна, освещая комнату призрачным серебристым светом. Луз затаилась. В комнате витал немного затхлый запах старой шерсти, в холодном воздухе все еще явственно пахло ароматами специй, доносившимися из кухни. Луз закрыла глаза с твердым намерением выбросить все мысли из головы и постараться поскорее заснуть под негромкое завывание ветра. Но сон не шел. Снова и снова она перебирала в памяти застольные разговоры, представляла себе лица своих новых родственников: Маноло, Эстела, Марисела, Роза. Знакомство с каждым членом семьи Самора переполнило ее эмоциями.

Но еще больше эмоций вызывала в ней женщина, лежавшая сейчас на кровати с ней по соседству. Они уже третью ночь вместе, а Луз, вглядываясь в темный силуэт без лица, все еще не может поверить до конца в то, что эта женщина – ее мать. Вот сейчас она протянет руку, чтобы коснуться ее рукой, и видение тотчас исчезнет, растворится в воздухе без остатка…

Марипоса проснулась с первыми лучами солнца. Наконец-то наступил этот столь почитаемый на ее родине День поминовения усопших – El Dia de los Muertos. Стараясь не шуметь, она поднялась с кровати, быстро оделась и на цыпочках, чтобы не потревожить спящую дочь, подошла к ее постели. В комнате по-прежнему было очень прохладно. Несмотря на теплую сорочку, свитер, одеяло и шаль, наброшенную сверху, Луз, судя по всему, все равно озябла. Она свернулась калачиком, словно ребенок, видно, отчаянно пытаясь согреться. Марипоса взяла свое одеяло и, поправив шаль, вдобавок укрыла им Луз.

Она пристально вглядывалась в лицо дочери. Сколько лет она мечтала о таком вот мгновении: просто стоять возле нее и любоваться чертами родного лица. Луз выросла, но в ее спящем лице Марипоса находила сходство с той маленькой девочкой, какую она запомнила. Она невесомо погладила ее по волосам и осторожно поцеловала в щеку, с наслаждением вдыхая запах ее тела.

Луз слегка пошевелилась и сквозь сон отмахнулась от нее. Марипоса отпрянула от кровати. Убедившись, что дочь не проснулась, она подошла к шкафу. Дверца противно скрипнула. Марипоса снова застыла на месте, оглянулась на дочь. Кажется, не разбудила. Тогда она распахнула дверцу на всю ширину и тихонько взяла в руки коробку с прахом там, где поставила ее Луз. Она с улыбкой посмотрела на все те украшения, которыми обклеили коробку Луз и ее подруги. Какие глупышки! Конечно, они хотели как лучше, но наклеивать такой гербарий… это же верх неуважения к памяти того, кто их оставил. Сейчас она сама возьмется за алтарь для своей матери. В конце концов, это же ее обязанность и прямой долг как дочери. Уж она сделает этот алтарь по-настоящему красивым и в полном соответствии с традициями семьи. Нужно постараться и сделать так, чтобы это был самый красивый алтарь на кладбище. Мама заслужила его!

Без лишних раздумий Марипоса оборвала с коробки все бумажные цветочки, наклейки, открытки и швырнула их в мусорную корзину. Последними туда полетели розовые пинетки. Потом она взяла свою сумочку, коробку с прахом и выскользнула из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. По черной лестнице она спустилась вниз, на кухню. Там уже вовсю полыхал очаг, а ее невестка Эстела энергично разминала на столе тесто.

– Доброе утро, – поздоровалась она с ней по-испански.

Эстела на мгновение оторвалась от работы, кинула на нее быстрый взгляд и снова сосредоточилась на тесте.

– Ты сегодня что-то рано. Кофе на плите.

– Спасибо. – Марипоса сняла с полки кружку и сама налила себе дымящийся черный кофе, крепкий и ароматный. Сделала первый глоток и восхищенно прищелкнула языком.

– М-м… вкуснотища, – пробормотала она. – Вчера проговорили почти всю ночь. Сегодня еще, чего доброго, заснем во время ночного бдения.

– Не заснем.

Марипоса сделала вид, что не замечает резкого тона невестки. Она молча сделала еще несколько глотков. Впрочем, адреналин, кипевший в ее крови, будоражил и бодрил гораздо сильнее, чем кофеин. Она дома! Невероятно, но факт! Сама мысль об этом подстегивала ее: надо немедленно приниматься за работу, чтобы успеть сделать все, что она запланировала.

Эстела принялась перекидывать тесто с руки на руку.