Место для радуги - [51]

Это её не убедило. Я понимал, что она находится в таком же состоянии неверия, в каком я был до знакомства с синей книжечкой. Мне хотелось как-то переубедить её.

— Давай просто попробуем, — предложил я. — Тебя это ни к чему не обязывает. Я же не заставляю тебя принять веру.

После долгих уговоров Ольга согласилась. На следующий день мы поехали в монастырь, при котором был святой источник. Это было почти 200 км. от города. Про это место рассказывали удивительные вещи — что, омывшись в купальне, люди исцелялись от смертельных недугов. Это был наш первый опыт посещения подобных мест.

Здесь нам предложили посетить один собор, который находился ещё в 50 км. от этого монастыря. Мы совершили омовение, набрали воды и решили воспользоваться советом, пока были рядом. Водичка действительно очень благотворно повлияла на внутреннее состояние — напряжение между нами как рукой сняло. Мы почувствовали себя так, словно никогда и не ругались. Когда мы приехали в собор, к нам очень дружелюбно, с большим расположением отнеслась настоятельница. Мы были очень удивлены её гостеприимством. Она с большой охотой сделала для нас экскурсию по собору, показала мощи святого и другие места храма, рассказала много историй и легенд, связанных с его строительством, а под конец экскурсии отвела нас в церковную лавку и щедро одарила подарками. Это было несколько красивых икон, картина, несколько книг и три серебряных крестика.

— Это вам и вашему будущему сыну, — сказала она.

Мы переглянулись. Буквально по дороге в этот собор, мы говорили о ребенке. Было впечатление, что настоятельница читала наши мысли. Это было удивительно — и прием, и подарки, и предсказание о сыне. Полные положительных эмоций, мы возвращались в город.

Это был такой ранний период моей эволюции, когда я, как и большинство формально-верующих, считал, что Бог — это купола и кресты. Я был уверен, что для веры в Бога достаточно изредка появляться в церкви и опускать в деревянный ящичек какую-нибудь бумажку. Если бы мне сказали, что Бог — это не только иконы и храмы, но главным образом — цветы и деревья, я посмеялся бы. А если бы кто-нибудь сказал мне ещё более глубокую истину: «очнись, ты спишь, а мир — это иллюзия, которую ты и создаешь каждую секунду», я посчитал бы этого человека ненормальным. Со временем мне открылось, что на самом деле ненормально — это грезить, отождествляя себя с религией, паспортом, кредиткой и устоявшимся бытом. Со временем…

Хуторок

«…Он велел подвергнуть свое тело кремации и запустить часть своего пепла на околоземную орбиту. Я спросил его, не хочет ли он оставшуюся часть смешать с марихуаной и закрутить из этой смеси косяки, чтобы его друзья и родственники смогли покурить его.

— Да, — сказал он. — Только не затягивайтесь мной очень глубоко»

(Тимоти Лири)

Гармония в наших отношения закончилась быстрее, чем святая вода в канистрах. Стоило вернуться в Питер, как ссоры на ровном месте возобновились. Из мелких упреков они перерастали в крупные стихии гнева. Ольга продолжала методично изматывать у меня всю душу. Ситуация с Маргаритой припоминалась чуть ли не ежеминутно и стала железным оправданием всех Ольгиных ухажеров. Создавалось впечатление, что это делалось целенаправленно, чтобы довести меня до крайней точки.

Операция «месть за Маргариту» происходила в виде уходов из дома, зачастую с ночевкой. «Лучше бы Виталик не возвращал Ольгу, — думал я. — Стало только хуже». Каждая новая ссора усиливала депрессию, которая стала обычным состоянием. Вся моя жизнь была адом с самого детства, и Ольга этот ад только усугубляла. Я угасал.

Мне не хотелось больше продолжать этот путь — я не видел в нём никакого смысла. Все чаще меня стали посещать мысли о самоубийстве. Когда Ольга в очередной раз хлопнула дверью и ушла в неизвестном направлении, я не мог этого больше выносить. Внутри меня все разрывалось на части. «Не хочу так жить, — подумал я. — Уйду из жизни, как уходят рок-звезды — сделаю себе золотой укол».

Это было мое очередное безумие, но когда безумие становится нормой, безумные поступки начинают казаться вполне нормальными. Для золотого укола был нужен героин. Я не был знаком с этим наркотиком, но из фильмов и из общения с «опытными людьми» знал, что новичку для передозировки надо меньше одного грамма. «Возьму грамм, — подумал я. — Нет, лучше два». Немного поразмыслив, я подумал, что раз уже решился на такое дело, надо действовать наверняка.

Я взял четыре грамма героина и поехал в гостиницу «Хуторок», где не так давно мы отмечали торжество нашей предательской страсти. «Тут вся эта история началась, тут она и закончится», — подумал я, располагаясь в арендованном до утра номере.

Дальше всё было как в фильме «Криминальное чтиво» — шприц, игла и раствор золотистого цвета, в который я замешал все четыре грамма. Мне вспомнилась картинка из далекого детства, когда девочка Оля с черными глазами вколола мне в вену маковый отвар в дачном доме. Ситуация повторялась, но в эту минуту мне не хотелось думать о схожести их имен и глаз. Я мыслил слишком однобоко, не пытаясь вникнуть в суть вещей и увидеть мир за рамками привычной плоскости.