Месть злейшим врагам - [2]

Он взял бумагу и сделал несколько предварительных набросков. Но мало чего добился. Он чуть ли не сразу обнаружил, что столкнулся со старой истиной: машина, сколь бы изобретательна она ни была, не способна мыслить самостоятельно. Ей под силу только те задачи, которые могут быть выражены математически, причём с одним, и только одним, правильным ответом.

В этом состояла основная трудность. Обойти её казалось невозможным: мозга у машины быть не может. Но с другой стороны, у неё может быть память, разве не так?

У их собственной ЭВМ память была великолепная. Благодаря обыкновенному превращению электрических импульсов, пропускаемых через столбик ртути, она была в состоянии запоминать по меньшей мере 1000 чисел разом, извлекая одно из них именно в тот момент, когда это нужно. Нельзя ли в таком случае создать на этом принципе секцию памяти почти неограниченного объёма? Ну так как же?

И тут вдруг его осенила одна яркая, но простая истина, а именно: в английской грамматике правят законы чуть ли не математические по своей строгости! Если задать слова и смысл высказывания, тогда, следовательно, будет только один правильный порядок расположения этих слов. Ан нет, подумал он, это не совсем так. Во многих предложениях есть несколько равноценных позиций для слов и фраз, каждая из которых может оказаться грамматически правильной.

Но какого чёрта! Сама-то теория в основе своей верна. Стало быть, само собой разумеется, что машину, собранную на манер электронного компьютера, можно настроить так, что она станет располагать вместо чисел слова в соответствующем порядке, согласно правилам грамматики. Дайте ей глаголы, существительные, прилагательные, местоимения, накопите их в памяти в качестве словарного запаса и устройте так, чтобы их можно было извлекать по первому требованию. После чего задайте машине сюжеты, и пускай себе строчит предложения.

Теперь Найпа было не остановить. Он взялся за дело немедленно и в течение последующих нескольких дней работал не покладая рук. По гостиной были разбросаны листки бумаги: формулы и подсчёты, списки слов — тысячи и тысячи; сюжеты рассказов, необычно разбитые и подразделённые на части; огромные отрывки из «Тезауруса» Роже; страницы, заполненные мужскими и женскими именами; сотни фамилий из телефонной книги; мудрёные чертежи линий проводки, электросхем, выключателей, термоэлектронных ламп; чертежи машин для перфорирования маленьких карточек отверстиями разных форм и невиданной электрической пишущей машинки, способной отстукивать по 10 тысяч слов в минуту. А также нечто вроде щитка управления с набором кнопок, на каждой из которых стояло название какого-нибудь известного американского журнала.

Он трудился исступлённо, расхаживал по комнате среди разбросанных бумаг, потирал руки, разговаривал вслух сам с собой, а иногда, лукаво скривив нос, отпускал целую обойму отборнейших ругательств, в которой почему-то непременно мелькало словечко «редактор». На пятнадцатый день непрерывной работы он собрал бумаги в две большие папки и потащил их — чуть ли не бегом — в контору «„Джон Болен инкорпорейтед“, инженеры-электрики».

Мистер Болен обрадовался его возвращению.

— Боже мой, Найп! Ну вот, совсем другой вид. Хорошо отдохнули? Куда ездили?

«Как был уродом и неряхой, так и остался, — подумал мистер Болен. — Ну почему он не может расправить плечи? Ни дать ни взять согнутая палка».

— У вас совсем другой вид, мой мальчик.

«Интересно, чему это он лыбится? Каждый раз, когда я его вижу, мне кажется, что уши у него стали ещё больше».

Адольф Найп вывалил папки на стол.

— Взгляните-ка, мистер Болен! — вскричал он. — Вы только взгляните на это!

И изложил свою теорию. Раскрыв папки, он подтолкнул к удивлённому человечку чертежи. Говорил он больше часу, всё разъясняя и растолковывая, а кончив, отступил назад, раскрасневшись и затаив дыхание в ожидании приговора.

— Вы знаете, что я думаю, Найп? По-моему, вы чокнулись.

«Смотри поосторожнее, — сказал себе мистер Болен. — С ним надо держать ухо востро. Ему цены нет, этому парню. Если бы только не выглядел так ужасно, с этой его вытянутой лошадиной мордой и огромными зубами. А уши какие громадные прямо как лопухи».

— Но, мистер Болен! Она будет работать! Я же доказал вам, что она будет работать! Этого-то вы отрицать не можете!

— Успокойтесь, Найп. Успокойтесь и послушайте меня.

Адольф Найп смотрел на своего хозяина, ненавидя его с каждой секундой всё больше и больше.

— Эта идея, — произнесла нижняя губа мистера Болена, — весьма оригинальна. Я бы даже сказал, блистательна. Она лишний раз подтверждает моё мнение о ваших способностях, Найп. Только зачем относиться к ней так серьёзно? В конце концов, мой мальчик, какой нам от неё прок? Кому, чёрт побери, понадобится машина, которая умеет сочинять рассказы? И вообще — какие в ней деньги? Вы мне растолкуйте.

— Позвольте сесть, сэр?

— Конечно. Садитесь.

Адольф Найп примостился на краешке стула. Пожилой мужчина следил за ним своими сторожкими карими глазами, гадая, что же будет дальше.

— Я хотел бы объяснить вам, мистер Болен, если позволите, как я до всего этого додумался.