Месть женщины среднего возраста - [91]

Но если повезет, кое-что все же можно спасти. Для этого нам обоим нужно найти в себе великодушие и сострадание.

Я закрыла ладонью его рот.

– Ничего не говори. – Его губы двигались под моими пальцами. – Натан, послушай. Мы уже привыкли жить отдельно. Дальше будет легче. К тому же полностью мы друг друга не потеряем. Разве это возможно? – Я обняла его и прижала к себе, как будто это был Сэм. – Ты причинил мне такую боль, что мне казалось – я умру, но все это в прошлом. Я поняла, что любовь – текучий организм, который изменяется и принимает разные формы в разное время. На днях я виделась с Хэлом. – Натан зажмурил глаза. – Я поняла, что люди, которые что-то значат в твоей жизни, всегда будут с тобой. – Я тихонько потрясла его. – Натан, взгляни на меня. Открой глаза. В этом отношении ты был прав. Близкие люди всегда рядом.

Натан прошептал:

– Я сделал ошибку и перепутал секс с чем-то еще. – Он посмотрел на меня, усталый и растерянный. – А может, я никогда не пойму, зачем я сделал то, что сделал.

Я подумала, что, может быть, мы оба этого не поймем. Это и есть жизнь.

Я пошутила – словно русалочка, которая шла, с окровавленными ступнями, к мужчине, которому была не нужна:

– По крайней мере, ты здорово повеселился, совершая эту ошибку.

– Заткнись, Рози. – Натан стиснул меня в объятиях, будто никогда не собирался отпускать, и прошептал на ухо: – Минти боится жить здесь.

Я все прижимала его к себе – уже такого незнакомого. Потом отпустила.

– Жаль.

Он засунул руки в карманы.

– А ты? Что я с тобой сотворил?

Я не сразу смогла ответить.

– А что я с тобой сотворила, Натан? Я думала, что ты абсолютно счастлив, и весь мой мир основывался на этой твердой уверенности. Но, наверное, я что-то не заметила, не разглядела ту частичку тебя, которая стремилась к более зеленой траве по другую сторону забора. Когда-то я хотела путешествовать, что-то менять в своей жизни – такой я была в двадцать; почему бы тебе не сделать это в пятьдесят? Но я привыкла, что ты такой предсказуемый, и думала, что тебе такое не придет в голову. – Я посмотрела на свой палец без кольца и решила, что хватит, я не позволю этому жесту войти в привычку. – Может, в этом и есть проблема супругов? Колея настолько проторенная и гладкая, что ты о ней даже не вспоминаешь, не задумываешься, не ломаешь голову. Только вот потом уже слишком поздно. Но тебе не к чему беспокоиться. Со мной все будет в порядке. И с тобой тоже.

– Часы нельзя повернуть назад? Я покачала головой:

– Подумай о Минти.

– Я и думаю. – Натан осторожно поставил свой бокал на стол и начал плакать. Это были слезы обреченного человека.

Через час Натан уехал с Лейки-стрит. К тому времени его слезы высохли, но он был сильно бледен. Он коротко поцеловал меня и произнес:

– Будем держать связь, что бы ни случилось.

– Конечно, – ответила я и добавила: – Можешь переехать сюда, как только я оформлю покупку квартиры.

– Тебя что-то задерживает? Может, я помогу?

– Остались одни мелочи.

Я закрыла за ним дверь и осталась в тихом, темном, меняющемся доме.

Глава 26

Пришел договор на квартиру. Я особенно не распространялась на эту тему и запретила Сэму и Поппи говорить о «новой жизни» и «новых начинаниях», хотя на самом деле так и было – я начинала новую жизнь. Но я наказала им быть поосторожнее, чтобы не сглазить. Я расправляла промокшие, сморщенные крылышки и хотела, чтобы переезд прошел тихо и не был ознаменован грандиозными жестами.

Я начала собирать вещи – свою долю. Вскоре лестничную площадку загромоздили коробки. Обстановка кабинета исчезла; кухня тоже опустела.

Разбирая чердак, я наткнулась на старомодный чемодан, на котором почерком Ианты было написано «Одежда Джека». Он был набит детской одеждой, которую я просто не могла выбросить. Крошечное платьице-халатик; первые ползунки Сэма; пара протершихся красных ботинок.

От пыли у меня заслезились глаза – а может, я просто заплакала?

В самом низу, в оберточной бумаге, так, чтобы было незаметно, лежала твидовая кепка. Папина кепка. Я зарылась в нее лицом и отчетливо услышала его голос: «Где мой цыпленочек?»

Я положила все вещи обратно, накрыла слоем оберточной бумаги и вытащила чемодан на площадку.

Стояли тихие весенние дни. Это был период выздоровления, время от времени прерываемого звонками от адвоката и агента по недвижимости. Два раза в неделю я по-прежнему работала на Кима. Ви часто присылала книги на рецензию («Если еще похудеешь, я тебя убью»). Позвонил Нил Скиннер и попросил не занимать июнь: надо было снова провести исследование, на этот раз по финансированию сферы искусств. Пришло приглашение на свадьбу Чарлза Мэддера и Кейт Фретт. К письму была приложена записка: не могла бы я прийти на маленький праздничный ланч за день до свадьбы? Чарлз очень хотел познакомить меня со своими детьми.

За порогом поджидало лето с его буйством красок и чувственным привкусом.

Как и сад, я тоже ждала: ждала, когда можно будет сбросить старую кожу, высушить новые крылья на солнышке и выступить вперед – очистившейся, новорожденной. Я снова отправлялась в путь.

Мы с Кимом обсуждали достоинства и недостатки книги по дизайну интерьеров. Я потягивала в кресле каппуччино, Ким облокотился о стол, и его галстук то и дело мешал нам. Мы увлеченно спорили о том, являются ли малиновые стены и позолота популярной тенденцией, обговаривали цифры и контракты, обсуждали издателей и читателей. В такой приятной обстановке и раздался звонок Поппи: