Месть ведьмака - [11]

— Садись в кресло за стол и придвигайся к нему ближе! — приказала она внучке.

Та придвинулась.

— Бери листок бумаги и пиши на нём имя матери Галины.

Женя написала дрожащей рукой слово «Ольга».

В это время Екатерина достала из мешочка сухие травы и положила их на дно металлической вазочки, затем поместила сверху листочек с именем. Акулина чиркнула спичкой об коробок и поднесла её, зажжённую, к бумажке. Пламя охватило её, а затем и травы.

Коричневатый, ароматный дымок поплыл по комнате.

— Пей чай! — приказала Акулина правнучке и сама взяла в руку свою чашку.

Евгения взглянула на Екатерину. Увидев, что та спокойно его пьёт, тоже отхлебнула разок. Травяной настой показался ей таким вкусным и ароматным, что она чуть ли не залпом выпила его до конца.

Вскоре всё её нутро наполнилось силой, энергией и желанием повелевать. Когда чай в чашках закончился, а пепел в металлической вазочке остыл, Акулина сначала разровняла его по дну ножом, потом разделила на три равные части, и каждую из них собрала в отдельную кучку. Затем уколола кончиком ножа свой безымянный палец и по капле крови капнула на каждую из них. Кровь тут же впиталась в пепел и утратила цвет, не нарушив его консистенции. Евгения внимательно следила за манипуляциями прабабки и запоминала каждое её движение.

Та отложила нож в сторону, взяла в руку медальон, приложила его к своему лбу и повернула голову к пустому креслу.

— Всевидящее Око, покажи нам Ольгу! — громко, надрывным, старческим голосом попросила она.

Прозрачный воздух над креслом колыхнулся волной, вызвав бурю восторга у Жени. Но она сдержалась и не выказала его.

В следующее мгновение Акулина нажала на череп перстня указательного пальца. Он раскрылся. Прабабка подцепила ножом первую кучку пепла, аккуратно поместила её внутрь перстня и защёлкнула его. Затем поочерёдно проделала то же самое с двумя оставшимися черепами и горочками пепла.

Екатерина зажгла свечу, поводила ей над креслом, словно всматривалась во что-то. Затем едва заметно кивнула матери. Та поднесла ко рту перстень на указательном пальце, наставила его в сторону кресла и, дунув в него, крикнула:

— Покажись нам, Ольга!

Очевидно, в перстне было сквозное отверстие, так как пепел струйкой вылетел из него и стал медленно опускаться вниз над креслом, покрывая что-то объёмное и невидимое. Под ним стал слегка проявляться силуэт женщины. Прабабка дунула во второй череп с разомкнутым ртом и произнесла:

— Ты слышишь нас, Ольга?

Когда пепел осел, силуэт в кресле стал виден лучше, а в гостиной послышалось приглушённое:

— Да!

Тогда Акулина дунула в третий перстень со змеёй на черепе и спросила:

— Ты видишь нас, Ольга?

— Вижу! — послышался таинственный голос.

Теперь силуэт женщины, весь пепельного цвета, стал виден совсем хорошо.

— Ответь нам, Ольга, почему ты до сих пор не в мире мёртвых?

— Я не могу туда уйти.

— Почему?

— Обиды дочери меня удерживают здесь. Я и не знала, что она так несчастна из-за меня.

— А как ты об этом узнала?

— Когда тело моё умерло, душа вырвалась из него и стала летать по всем известным мне местам, к родным и близким, прощаясь со всем тем, что мне при жизни было дорого. Спустя две недели я увидела, как за моей дочерью приехала машина и увезла её в больницу, я находилась всё время рядом и слышала, как она рассказывала о своей жизни ей, — ткнула она пальцем в сторону Жени.

— А зачем ты её так жестоко обижала? — неожиданно для самой себя спросила Евгения.

— Я не смогла её полюбить. Мой муж — настоящий садист. Он издевался надо мной.

Когда я с сыном собралась от него уходить, он запер меня дома и никуда не выпускал. Избивал и принуждал к исполнению супружеского долга. Сына на полгода отвёз к своим родителям. Понимаете, для меня муж был настоящим тираном, а Галя была насильно сделана мне им. Я и воспринимала её, как ребёнка садиста. Даже была рада тому, что умираю и ухожу от них обоих.

— А сейчас, когда ты увидела душевные страдания своей дочери, сожалеешь, что обращалась с ней так жестоко?

— Сожалею, очень сожалею, — сдавленным голосом произнесла она. — Я и не догадывалась, что дочь жестокого отца так сильно любит меня и нуждается в моём внимании и ласках.

— Мы поможем тебе убедить Галину в том, что ты её любила. Иначе ей придётся всю жизнь провести в психиатрической больнице. Ты же этого не хочешь?

— Не хочу.

— Через три дня у тебя появится возможность сказать, что ты её любишь.

Акулина вновь приложила свой медальон ко лбу:

— Всевидящее Око спрячь от нас Ольгу.

В одно мгновение женский силуэт исчез из кресла.

— Екатерина поднялась со своего места и ушла в другую комнату, закрыв за собой дверь.

— Протяни мне свои руки, — обратилась Акулина к правнучке.

Женя положила их перед ней на стол. Прабабка по очереди сняла со своей руки перстни и надела на её пальцы. Затем сняла медальон и повесила на шею Евгении.

— Передаю тебе свою силу на служение женщинам, — торжественно произнесла она. — Наклонись ко мне.

Евгения, как заворожённая, наклонила голову. Та трижды поцеловала её в лоб и откинулась на спинку кресла, издав вздох облегчения.

Дверь комнаты слева от стола открылась и в ней появилась Екатерина уже в белом платье и с белым платком на голове. В своих руках она держала ещё одно белое платье и такой же платок. Она взглянула сначала на внучку. Увидев, что та сидит с медальоном на груди, перевела взгляд на мать и громогласно крикнула: