Месть - [112]

Его партнер из Саудовской Аравии тоже был в форме, но не в морской, а военно-воздушных сил. Араб был хрупким, жилистым человеком с блестящими глазами и каждый раз, упоминая Хардена, произносил его имя, как название опасной гадюки.

В зале было еще два человека, очень непохожих друг на друга. Один из них — высокий, смуглый человек с ястребиным носом в свободных белых одеждах и бурнусе катарского принца. Он потягивал из стакана апельсиновый сок. Рядом с ним сидел низкорослый, бледный, пухлолицый американец в белой рубашке с узким черным галстуком. Он пил скотч со льдом и обильно потел, хотя работали кондиционеры и в зале было очень прохладно. Их глаза одновременно обращались к тому, кто в данный момент говорил, и они настороженно следили за спором, как будто при первом признаке опасности готовы были прижаться спиной к спине, как легионеры на вражеской территории.

Американец был управляющим нефтяным терминалом на острове Халул; катарец — его боссом, исполнительным директором катарской нефтяной компании, которой принадлежал терминал. Время от времени они прерывали дискуссию, чтобы напомнить, что нефтехранилища и заправочные рукава Халула не менее важны, чем «Левиафан»; под конец американец заявил, что иранцы и саудовцы больше беспокоятся о своей чести, чем о защите Халула.

Джеймс Брюс бросил в его сторону предупреждающий взгляд. У них и так уже слишком много неприятностей, и не стоит восстанавливать против себя военных. Брюс только что прилетел из Лондона в Бахрейн на «Конкорде»; нефтяная компания, зафрахтовавшая «Левиафан», предоставила ему вертолет, чтобы переправить на платформу. Устав от долгого пути и обалдев от шума вертолета, он с трудом мог уследить за перепалкой между иранцем и саудовцем и в конце концов обратился за помощью к шестому человеку в комнате — слава Богу, англичанину.

Майлс Доннер проявлял чрезвычайную услужливость. Пока не прибыли остальные участники совещания, он предложил Брюсу отдохнуть полчаса в соседней комнате. Доннер разбудил его не через полчаса, а через час, сказав, что ничего важного пока не произошло, и дал ему чашку крепкого черного кофе с виски, после которого Брюс проснулся окончательно. Он по-прежнему не мог сосредоточиться на происходящем, но чувствовал, что Доннер позаботится о его интересах.

Он не до конца понимал, какова роль Доннера в происходящих событиях. Очевидно, он был представителем Израиля. Именно секретная служба этого государства обнаружила, что Харден снова принялся за свое. Доннеру удалось взять в свои руки проведение совещания. Видимо, он знал о Хардене очень много и использовал свои сведения, чтобы не дать разгореться конфликту между арабами и иранцами.

Брюс глядел в широкое панорамное окно на тускло-желтую дорожку на воде от заходящего солнца. Каждую ночь на нефтяных полях в Персидском заливе факелы горящего газа отбрасывали на небо багровые отблески более яркие, чем закатное сияние. Рядом с платформой качалось на высоких волнах огромное судно на воздушной подушке.

Оно было построено в Англии, на верфях Саутгемптона, и вооружено ракетами класса «земля — земля» и «земля — воздух», пушкой и пулеметами. Но явные недостатки корабля не могли укрыться от глаз опытного моряка: он был чертовски неустойчив на высоких волнах. Несколько минут назад на корабле прибыл иранец. Боже, помоги иранцам, если им придется сражаться в шторм.

Саудовский офицер прибыл на совещание на вертолете. На трех вертолетах, если быть точным. Его машина приземлилась, а два вертолета сопровождения, ощетинившись стволами, непрестанно кружили вокруг платформы. Каждые пятнадцать минут они сменялись новой парой боевых машин и улетали к лежащей за двести миль Саудовской Аравии на дозаправку.

Майлс Доннер сделал паузу в своем разговоре с иранцем, посадил саудовского офицера рядом и заставил их говорить. Затем он медленно отступил, как человек, сделавший свое дело, и повел Брюса к бару, беззаботно заметив, что обитатели противоположных берегов Персидского залива так же неохотно соприкасаются друг с другом, как масло и вода, и налил соотечественнику новую порцию спиртного.

В какой-то момент Брюс подумал, что может опьянеть, но решил, что еще одна рюмка не повредит. Он был удивлен отношением арабов к Доннеру. Никакого презрения к еврею, как можно было бы ожидать. Похоже, Доннер разгадал его мысли.

— Жители стран Персидского залива более здраво мыслят, чем некоторые израильские соседи, — сказал он с улыбкой. — У нас с ними есть нечто общее.

— Что именно? — спросил Брюс.

— И нам и им есть что защищать.

— О чем они разговаривают?

— Судя по всему, — объяснил Доннер, — они ведут дискуссию о своих правах на Персидский залив. В действительности они спорят о том, кто главнее — арабы или иранцы, и этот спор продолжается еще с тех пор, как динозавры протянули ноги и превратились в нефть. — Его улыбка исчезла. — Послушать их было бы забавно, если бы где-то рядом не прятался Харден. Они теряют последний час дневного света на обсуждение территориальных претензий. — Доннер кивнул в сторону темно-красного моря. — Теперь все корабли на воздушной подушке и вертолеты в мире не найдут Хардена до рассвета, если только случайно на него не наткнутся — что вполне может случиться, учитывая, сколько их тут собралось. Извините меня, капитан. Я должен снова разнимать наших друзей.