Месть Росселлини - [25]

Он не мог сомневаться в правдивости ее слов. Правдивым был каждый слог, слетевший с ее губ. Предел, до которого она дошла сегодня, был виден в каждой черточке ее лица, и было бы бесчеловечно не уважать ее страданий. Но ему нужно было узнать от нее только одно.

— Ты не отказываешься от нашего соглашения? — Его голос был холоднее, чем он того хотел.

Она сделала глубокий вдох и посмотрела на него.

— Но ты ведь и не позволишь мне отказаться?

— Конечно, нет. — Ничто на свете не помешает ему выполнить обещание, данное сестре.

— Тогда нет, я не отказываюсь. Но не ожидай от меня многого, пожалуйста.

— Я уже связывался со службой нянечек, чтобы обеспечить все физические нужды моей племянницы. Как мы и говорили, твой вклад будет чисто юридическим. Я не ожидаю от тебя какой-либо эмоциональной привязанности.

Ее губы искривились в горестной улыбке.

— Договорились. Я буду знать свое место. Еще одно, Рафаэль. А как насчет нас?

— Я так же не жду какой-либо эмоциональной привязанности от тебя.

Улыбка на ее лице медленно исчезла. Когда она повернулась и ушла, Рафаэль задумался, правильно ли он ответил. От этих слов у него во рту сделался горький вкус, как от лжи. Но он не мог ответить иначе — во время его вчерашнего визита в больницу состояние Марии резко ухудшилось.

Он взял с комода бокалы и спустился вниз. Сегодня праздника не будет.

Рафаэль послушал, как часы у лестницы пробили час, и выругался, оттого что снова не может заснуть. Вечер был вполне спокойным. Лана приготовила для них нехитрый ужин, который они съели в маленькой столовой. Она ушла спать рано, и он, завершив работу на ноутбуке, сделал то же самое. Сон, казалось, был рядом, когда он улегся обнаженным под простыни из египетского хлопка. Но сейчас его чувства были заполнены напоминанием об аромате Ланы, оставшемся в комнате с того момента, когда она стелила кровать.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, он вылез из постели и натянул пижамные штаны. Бесшумно прошел босыми ногами вниз по лестнице в нижнюю гостевую комнату, которую Лана выбрала для себя. Без сомнения, хотела быть как можно дальше от Рафаэля и от детской.

Но это совсем не далеко, если учитывать голод, который она в нем возбудила. Голод, который он попытался потушить их, как он полагал, последней встречей сегодня утром. Но все это лишь еще больше разожгло его аппетит.

У двери в ее комнату он остановился и прислушался. Тишина. На мгновение он задумался, правильно ли поступает, ища забвения в ее объятиях, ее теле, ее жаре. Это было полной противоположностью того, что он собирался сделать с Ланой Уиттэкер. Но по какой-то причине лишь с нею он мог передохнуть от груза обязанностей, от угнетающего понимания, что Марии осталось недолго.

Рафаэль повернул ручку и открыл дверь, потом вошел в комнату. Он всего лишь человек, ищущий облегчения более чем физического свойства, а также и могущий дать его. То, что он говорил Лане до этого, было правдой только частично.

Он стал невольно привязываться к ней. Лана Уиттэкер подняла все в нем на необыкновенную высоту — и гнев, и горе. Она была тем, что ему нужно было как раз сейчас, и Рафаэль надеялся, что сможет быть тем же для нее.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Второе утро подряд Лана просыпалась рядом с Рафаэлем Росселлини. Она повернула голову на подушке, чтобы посмотреть на него при раннем утреннем свете. Даже во сне он выглядел напряженным, его лицо не было отдохнувшим. Когда он пришел к ней накануне вечером, она удивилась, но не настолько, чтобы пренебречь его вниманием. Каждое прикосновение, каждый поцелуй и каждый вздох были для нее подтверждением, доказательством того, что она желанна, что может доставить наслаждение мужчине, даже и такому великолепному, как Рафаэль.

Занятия любовью с ним глубоко удовлетворяли во многих отношениях, но самым важным было то, что ей казалось, будто он дарит ей себя. И ее, и себя. Пусть он и держал себя отчужденно в течение дня, но ночью доказал ей, что он ее мужчина, и только ее. Хоть она и не понимала, что он бормотал по-итальянски в приступе страсти, говорил он так нежно, дотрагивался до нее так осторожно, что она вдруг почувствовала к этому мужчине нечто большее, нежели просто влечение. И ее удивляло, как быстро нарастает это чувство.

Она никогда не испытывала такого с Кайлом. Он увлек ее и увел из-под внимательного взгляда отца, когда путешествовал по Европе. Отец оказывал на Лану давление, чтобы она отвечала ухаживаниям Малколма, и Кайл оказался для нее спасением, которое она с готовностью приняла. Их бегство вызвало скандал, закончившийся, тем, что отец полностью вычеркнул ее из жизни, когда она отказалась аннулировать брак…

Рафаэль зашевелился и погладил ее по бедру, прежде чем снова заснуть. Внезапное желание обожгло ее, и она теснее прижалась к Рафаэлю.

У нее на губах появилась слабая улыбка. В течение ночи его сексуальный аппетит был волчьим, а сейчас настала ее очередь разбудить его и доставить удовольствие своим прикосновением. Она уже начинала знать его тело так же хорошо, как и свое собственное. Лана скинула с Рафаэля простыни, и ее ласки сказали ему больше любых слов…