Мы с Молли прямо как сестры. Если уж речь зашла о Молли Моллой, не забудьте и меня, Бритни Кросби. Нам обеим по двенадцать лет, живем мы в одном квартале и учимся вместе с третьего класса.
Мы обе любим рисовать и раскрашивать. Нам обеим нравится составлять всевозможные списки. Мы постоянно заканчиваем фразы друг за друга — как будто у нас один разум!
Молли чуть выше меня и спортивнее. У нас обеих медно-рыжие волосы, разве что ее посветлее и более волнистые. И у обеих нас карие глаза.
Я всегда веселая. А Молли нелегко рассмешить.
Думаю, она серьезнее меня потому, что ее родители расстались, и она живет со своим папой. Он много путешествует и вообще слегка не от мира сего. Так что она чувствует себя единственной взрослой в доме.
Очевидно, я много думала об этом.
Как-то раз я составила список своих хороших и дурных качеств. И одним из хороших было то, что я всегда искренне стараюсь понять своих друзей.
— Я не могу сейчас прийти, — говорила я Молли. — Этот паршивец Итан будет здесь с минуты на минуту. Папа отправился на автобусную остановку его встречать.
Молли застонала в телефон.
— Может, тебе повезет. Может, он автобус пропустит. Какого черта он вообще к вам приперся?
— Да предкам его пришлось куда-то уехать, — сказала я. — Он даже пойдет в местную школу. Вроде бы в третий класс.
— Он совершенно больной, — сказала Молли. — Может, тебе следовало бы переселиться куда-нибудь, пока он не съедет.
Я закатила глаза:
— Так мама и согласится!
— Она знает, что ты его ненавидишь, — сказала Молли.
— Мне надо жалеть Итана, потому что у него такая нелегкая жизнь, — сказала я. — Ну, знаешь, родители у него долго болели, не уделяли ему внимания.
На том конце линии Молли, должно быть, покачала головой:
— Да уж. Помню.
Я застонала.
— Так что мама и папа велели мне хорошенько о нем заботиться. Каждые десять минут напоминают, что я должна быть к нему добра.
— Ну здрасьте! — сказала Молли. — А они в курсе, что он всех пинает, когда взрослые не смотрят? Они знают, как он пытался дать тебе подножку, чтобы ты полетела вниз головой с лестницы? Ты рассказывала им, как он скормил тебе сэндвич с дохлыми жуками?
— Он редкий пакостник, но они мне не верят, — сказала я. — В прошлый раз, как Итан у нас гостил, он стал возиться с моим компьютером и стер весь мой доклад. Сказал, что это вышло нечаянно. А потом заржал.
Молли опять застонала.
— Вот гаденыш.
— Молли, ну что же мне делать? — запричитала я. — Он будет жить с нами несколько недель.
Молли с мгновение помолчала. А потом сказала тихо:
— Смирись, Бритни. Твоя жизнь кончена.
— ОЙ! — вскрикнула я, услышав оглушительный треск. Это что, внизу?
Я чуть не выронила телефон.
Неужели Итан уже здесь?
Я бросилась в кухню и обнаружила там маму: склонившись в три погибели, она собирала с пола фарфоровые черепки.
— Поверить не могу, что уронила эту тарелку, — проговорила она, качая головой.
Мама невысока ростом, в ее темно-каштановых волосах белеет седая прядь. Она маленькая, худенькая и буквально кипит энергией. И вообще она симпатичная, разве только очки в темной оправе придают ей вид эдакой профессорши философии. Она постоянно суетится, все у нее из рук валится. И всякий раз она говорит: «Поверить не могу, что я это уронила».
— Может быть, ты нервничаешь из-за Итана, — сказала я, наклоняясь подобрать зазубренный осколок фарфора. — Уж я-то точно нервничаю.
— Эй. — Она ущипнула меня за щеку. Не со зла, конечно, но все же слишком сильно. Я единственная на свете, кого она щипает. Уж не знаю, почему.
— Хорошее отношение, помнишь? — сказала она. — Поддерживай хорошее отношение. Ты давала слово.
— Я тогда пальцы скрестила, — сказала я.
Какое тут хорошее отношение!
В последний приезд Итана у нас с ним вспыхнула настоящая драка. Представляете? Тихоня Бритни Кросби расквашивает своему двоюродному братцу нос и заставляет его разреветься в присутствии всех своих друзей!
На меня это совершенно не похоже. Но он доводит меня до белого каления!
— Дай Итану шанс, — сказала мама, отряхивая джинсы. Она носит модные джинсы в обтяжку и здорово в них смотрится. С ее маленьким ростом мы можем меняться вещами. Что очень удобно. — У него было много проблем, — продолжала она. — А теперь еще и родители оставили его Бог знает на сколько. Он не плохой. Он проказничает только потому, что ему одиноко.
Ну да. Конечно.
Я услышала, как хлопнула дверца машины. Из гаража донесся голос папы.
— А вот и они, — сказала мама. — Помни, Бритни, в этой ситуации ты старшая. Встреть Итана хорошо, и все будет прекрасно.
— Я попытаюсь. Честное слово, — сказала я и не покривила душой.
Гаражная дверь распахнулась. В кухню вошел папа, неся два чемодана Итана.
— Наш новый член семьи прибыл, — сообщил он.
Итан вприпрыжку спешил за ним, на его лице играла широкая улыбка. Со стороны Итан кажется вполне славным мальчуганом. Он невысокий, белокожий и светловолосый. У него васильковые глаза и симпатичный остренький подбородок. На нем была серая толстовка с капюшоном поверх мешковатых джинсов.
А что это перекинуто через его плечо?
Я пригляделась. Это был ухмыляющийся болванчик чревовещателя.
— Привет, тетя Роз, — сказал Итан.
