Месть от кутюр - [41]

Реджинальд Блад объявил, что гол не засчитывается. Тедди слегка треснул брата по затылку, после чего Редж присудил команде Тедди штрафное очко. Разгорелся спор, эхо носило крики над рекой. От раскатов пронзительного хохота розовые какаду, устроившиеся на ночлег в ветвях эвкалиптов, испуганно поднимали хохолки. Элсбет Бомонт повела своих кузин мимо водопойных каналов для лошадей к дому.

– От толпы всегда столько шума, – поморщилась она.

Пока горожане играли в футбол, Труди Бомонт считала деньги.

Мона и Лесли уютно устроились на тюках с сеном в полумраке конюшни.

– Мне, наверное, опять придется надеть платье, в котором я была на свадьбе, – вздохнула Мона.

– Это какое?

– Ну, такое, цвета персика…

– А, с капюшоном… Почему бы тебе не заказать у вашей скандально известной Тилли что-нибудь новенькое? Берет она недорого.

– Мама говорит, я еще не выносила персиковое платье.

Оба, сунув в рот по соломинке, качали ногами в сапогах для верховой езды.

– А вы, маэстро, уже выбрали… – Мона замялась, – …с кем пойдете на сегодняшнюю вечеринку?

– Ну конечно! – взвизгнул Лесли. – В семь часов я забираю Лоис Пикетт и…

– Понятно…

Лесли закатил глаза. До Моны дошло, что ее друг и наставник пошутил. Оба завалились на сено, громко хохоча.

В тот вечер сияющая Мона переступила порог зала под руку с Лесли. На ней было простое синее платье из штапеля с пышной юбкой и бантовой складкой спереди – старенькое платье, ношенное не раз, однако сегодня она накинула на плечи красный палантин с цветочным рисунком и приколола за ухо красный цветок. Войдя, она смешалась с толпой женщин, по-прежнему предпочитавших современным фасонам платья с отрезной талией и юбки в складку, тафту, набивной ситец, сатин и длинные черные перчатки. Однако теперь, благодаря Тилли Даннедж, все это приобрело новый вид, европейский шик и почти авангардный уровень. Воздух в зале звенел от всеобщего возбуждения. Лесли наклонился к Моне и сказал:

– А теперь разверни плечи и иди, как я тебя учил.

Когда Труди и Элсбет вышли на сцену и заняли места у микрофона, по залу пролетел приглушенный шепот. Все вытянули шеи. Элсбет была одета в изысканное платье из переливчатой бордово-розовой тафты-шанжан. Высокий воротник, обнаженные плечи, глубокий вырез, элегантный лиф сложного и модного покроя с запа́хом – оригинальная идея Тилли.

Беременность прибавила Труди почти сорок килограммов. Лицо так опухло, что щеки напоминали раздутые яхтенные паруса. Из-за отеков ее телеса колыхались, как спасательные буйки на волнах, излишняя жидкость собиралась и в районе щиколоток. Чтобы отвлечь внимание от фигуры Труди, Тилли создала невероятно стильный фасон, строгий и совершенный. На Тилли было платье из темно-синей шелковой тафты с лифом без бретелей на косточках, кулиской, драпирующей выпуклый живот, и свободными незаглаженными складками.

Мона подошла поближе к сцене, Лесли последовал за ней. Склонившись над ее ухом, он одними губами произнес:

– На юге снежок пошел.

Мона оглянулась на дверь.

– Мне не холодно.

– Я говорю, у тебя комбинация видна. – Лесли бровями указал на подол платья Моны, а потом мотнул подбородком в сторону выхода.

Они тихонько пробрались через толпу и вышли в темноту. Пока Мона возилась с лямками комбинации и булавкой, которую всегда носила приколотой к трусам, Лесли стоял рядом с палантином в руках.

– Скорее, – поторопил он Мону. – Сейчас начнется приветственная речь.

Мона сняла платье и сунула его Лесли.

– Подержи, – сказала она.

– Леди и джентльмены, – с глубоким волнением в голосе начала Элсбет, – добро пожаловать на презентацию первого в истории Дангатара Общественного клуба. – Она сделала паузу на аплодисменты публики. – Сегодня мы представим вам членов организационного комитета и обсудим планы по сбору средств в пользу Дангатарского общественного клуба! Наше мероприятие по сбору средств, чаепитие и крокетный матч послужили весьма энергичным началом и привлекли внимание большого количества людей! – Элсбет озарила сцену широкой улыбкой, но на этот раз аплодисментов не дождалась. – Разумеется, мы не смогли бы собрать достаточно средств для организации большого благотворительного бала без помощи наших дам, вошедших в оргкомитет клуба. Поэтому без долгих разговоров я с огромным удовольствием представлю их вам. В первую очередь это наш секретарь и казначей, миссис Элвин Пратт. – Зрители захлопали, Мюриэль поднялась на сцену и поклонилась. – Особую благодарность мы выражаем нашей неутомимой машинистке и помощнице мисс Моне Бомонт.

Моны, однако, нигде не было. В зале зашептались, закрутили головами. Нэнси, которая стояла позади всех, прислонившись к косяку, махнула рукой Труди и высунула голову за дверь.

– Эй, Мона! – крикнула она.

– Что?

– Тебя объявляют.

Нэнси вернулась в зал и громко сказала:

– Она сейчас подойдет.

Элсбет и Труди одарили терпеливо ожидающую публику улыбками.

Мона и Лесли, спотыкаясь, вошли в зал. Публика опять захлопала. Мона поднялась на сцену и встала между матерью и невесткой. Аплодисменты стихли, кто-то хихикнул. Толпа негромко загудела; раздалось шарканье ног. Дамы прикрывали рты руками, мужчины смотрели в потолок. Только тогда Лесли заметил, что Мона надела платье наизнанку.