Месть — лучшее лекарство - [35]

— Что опасно? — не понял ее Холден. — Ты боялась, что твой план раскроют? Боялась повредить моей карьере? — Он хрипло рассмеялся.

— При чем тут карьера? — удивилась Кортни. — Просто я решила, что наши отношения слишком серьезны. Я не готова к ним. Это такая ответственность.

— Никогда бы не подумал, что ты боишься ответственности. Но я пришел не для того, чтобы обсуждать наши, с позволения сказать, отношения. Я просто хотел узнать, почему ты использовала меня, чтобы отомстить Шейну? Неужели не было под рукой никого другого? Я уж даже думаю, было ли случайностью то, что именно мне достался мистер Хэнсон.

— Это была случайность, — пробормотала Кортни, отводя глаза.

Она могла бы солгать Холдену, она видела в его взгляде мольбу, веру в то, что все еще можно исправить. Но Кортни понимала: наступил час истины. Она могла, но не стала лгать Холдену.

— Когда Энни сказала, что у Шейна не все в порядке с бухгалтерией, я сразу же подумала, что это можно использовать в своих целях, — тихо, почти шепотом, начала Кортни. — А потом я встретила тебя. Честно говоря, я шла к тебе с простой целью: расположить к себе и натравить на Шейна.

— Тебе это удалось.

— Но ведь Шейн виноват! — воскликнула Кортни. — И я ни разу не просила тебя заняться им. Я и забыла о нем, пока ты не сказал, что будешь работать и с ним!

— Но когда ты это узнала, ты умело воспользовалась случаем. — В голосе Холдена был такой холод, что Кортни невольно обхватила себя за плечи.

Она была такой беззащитной, что сердце Холдена дрогнуло, но это было лишь мгновение слабости.

— Я ничего не отрицаю. Но сейчас для меня все это совсем не важно.

— Для меня важно, — отрезал Холден. Он повернулся и взялся за дверную ручку.

Кортни подалась вперед, словно надеялась удержать его, вернуть. Но она так хорошо понимала, что Холден уже ушел. Она его потеряла.

Он вдруг обернулся и сказал:

— Я ведь люблю тебя, Кортни. До сих пор люблю.

Он распахнул дверь и ушел.

Кортни прислонилась к косяку. Ноги не держали ее. Она слышала, как захлопнулись двери лифта. От нее ушла любовь. Она сама отказалась от этой любви, сама приняла решение, и сама будет нести за все ответственность.

Если хочешь быть сильной, приходится принимать жестокие решения, подумала Кортни.

Из-за слез она почти ничего не видела. Не было сил оторваться от косяка, закрыть дверь и вернуться в комнату, чтобы вновь закутаться в плед.

Почему же так больно?!

Рыдания рвались из груди, и, чтобы не завыть в голос, как раненое животное, Кортни закусила кулак. На костяшках уже не исчезали красные полосы от зубов. Она слишком часто плакала в последние дни. Силы быстро оставляли и без того измученное тело. Ноги больше не держали, и Кортни медленно осела на пол. Только сейчас она почувствовала, какая же она на самом деле слабая. Приросшая к лицу маска уверенной в себе и независимой женщины вдруг отвалилась с лохмотьями кожи и обнажила мышцы и нервы. Еще никогда Кортни не было так больно.

Рыдающей, кусающей пальцы до крови ее нашла Энни. Ошеломленная этой картиной, она замерла, не зная, что делать, но уже через мгновение бросилась к Кортни, села рядом с ней на пол и прижала ее голову к груди.

— Тише, тише, — уговаривала подругу Энни. — Давай поднимайся. Сейчас мы вернемся в дом, сядем на диван, и ты будешь плакать столько, сколько хочешь.

Хрупкая Энни с удивительной легкостью подняла Кортни и почти внесла ее в комнату. Она устроила рыдающую Кортни на диване и бросилась на кухню, чтобы приготовить сладкий крепкий чай. Горячее питье и сочувствие — это все, чем могла сейчас помочь Энни. Но часто то, что кажется ерундой, значит на самом деле гораздо больше.

Едва в руках Кортни оказалась теплая чашка, а на диван рядом села подруга и обняла ее за плечи, как она успокоилась, и истерика постепенно угасла. Дав Кортни вволю выплакаться, не спрашивая ни о чем, Энни сидела рядом с ней и одним своим присутствием помогала. Когда наконец рыдания утихли, а чаю в чашке осталось на донышке, Энни спросила:

— Что случилось-то?

— Хо… Холден ушел! — заикаясь, сказала Кортни.

— Как же так? — растерялась Энни.

— Я сама его прогнала.

— Тогда почему же ты плачешь?

— Потому… потому, что я люблю его!

Губы Кортни задрожали, новый виток истерики был рядом. Но Энни была начеку. Она взяла чашку из ослабевших пальцев Кортни, поставила ее на столик и вдруг встряхнула подругу, словно нашкодившего щенка.

— Приди в себя, Кортни! Ты сильная и умная женщина. Ты всегда была для меня примером. Как ты можешь позволять себе распускаться? А если бы кто-то вышел в коридор? Ты бы стала для всех посмешищем.

Кортни понимала, что Энни права, но эти слова совершенно не задевали ее.

— Плевать на все! — жалобно сказала Кортни. — Холден думает, что я его использовала, а потом выбросила.

— А на самом деле все было не так? — Энни понимала, что ее слова звучат жестоко, но Кортни нужно было приводить в порядок.

— Нет, не так. Точнее не совсем так.

— Давай ты мне все расскажешь, — уже мягче предложила Энни. — Мне, как человеку со стороны, будет виднее, что и как было.

— После ужина в прошлую пятницу Холден проводил меня до двери, а я выставила его и сказала, что перезвоню сама.