Месть «Красной вдовы» - [19]

— Замечание Гийо вполне разумно, — проговорил Г.М. — Я был того же мнения, и это меня успокаивало! Сделал ли он еще какие-нибудь замечания?

Изабелла помолчала в нерешительности.

— Он сказал нечто странное. Уверив меня, что комната совершенно безопасна, он прибавил: «и неинтересна, если взять проблему замазки».

— Замазки? — переспросил Местерс. — Вы хотите сказать — оконной замазки?

Терлен заметил, как Изабелла вздрогнула.

— Что он под этим подразумевал? — спросил Местерс.

— Ничего об этом не знаю, он не пожелал объяснить. Разве вы не понимаете? — воскликнула она. — Я жду вашей помощи, рассказываю вам все, что знаю, в надежде, что вы в конце концов откроете правду!

— Как понимать тот факт, мисс, — продолжал Местерс, — что мистер Гийо Бриксам знает так много подробностей о комнате, которой он никогда не видел?

Она улыбнулась.

— Гийо семейный историк, единственный из нас, кто всегда много трудился, стараясь понять старые неразборчивые рукописи. Конечно, и я знаю историю этой комнаты.

Она неожиданно бросила оторопевший взгляд на огромный стол лимонного дерева, на котором темной краской был нарисован большой цветок лилии, и на шесть стульев с медными украшениями и с сиденьями из красного атласа.

— Они все сидели здесь, — сказала она, указывая пальцем на стулья. — «Господин из Парижа», «Господин из Тура», «Господин из Блуа», «Господин из Реймса» — вся шестерка.

— В настоящий момент это неважно, — сказал Г.М. — Успокойтесь, Местерс, я вижу, вы сгораете от любопытства, а у меня начинает вырисовываться странная картина знаменитой легенды. Но я хотел бы это услышать из уст самого Гийо, потому что… Прошу вас, мисс, еще два вопроса. Поскольку вы знаете историю этой комнаты, может быть, вы можете рассказать нам о второй жертве, которая меня особенно интересует: о Мэри Бриксам, умершей здесь в 1825 году накануне своей свадьбы.

— Что именно вас интересует?

— Вернее, не о ней, а о человеке, за которого она собиралась выйти замуж, о Гордоне Батисоне. Кем он был?

Явно удивленная, она подняла на него свои бледные глаза.

— Ах да, знаю. Он был очень известным ювелиром. Говорят, что вскоре после смерти невесты он разорился. Но почему вы спрашиваете?

— Передайте мне этот кусочек пергамента, сэр Джордж, а вы, Местерс, дайте мне карту!

Г.М. встал и, положив пергамент на стол перед Изабеллой, неожиданно спросил:

— Вы уже видели это?

— Нет, — сказала она, немного помолчав, — это латинский текст. Я забыла и то немногое, что знала. Что означают эти слова?

— Не стоит так волноваться. Кто-то положил эту записку на грудь Бендеру… — Не спуская с нее глаз, он показал ей карту. — А это вы видели?

— Но это же карта, девятка пик, ну да, кто-то ее вытянул сегодня вечером. Вы ее тоже нашли на нем?

— Успокойтесь, мисс Бриксам, совершенно ясно, что кто-то вытянул эту карту. Вы не помните точно. Ваш племянник Аллан вытянул девятку треф. Спасибо, мисс, я закончил. Не будете ли вы так добры послать к нам Гийо? У меня есть к нему несколько вопросов.

Изабелла встала, медленно облизала губы, очевидно, собираясь с духом, чтобы произнести то, что ее мучило.

— Послушайте меня, прошу вас. Я ответила на все ваши вопросы. Имею ли я право тоже кое о чем вас спросить? — Движением головы она указала на заржавленные ставни окна. — Аллан меня уверяет, что эти ставни были прочно закрыты изнутри на задвижку.

— Да, и задвижка так заржавела, что потребуется аппарат для сварки металла, чтобы их открыть. Не ломайте голову, Местерс, чтобы понять, кто надоумил мисс Изабеллу задать этот вопрос.

Когда Изабелла ушла, Г.М. достал свою табакерку и, набив трубку, насмешливо посмотрел на инспектора.

— Это прочные ставни, Местерс! Поразмыслите об этом хорошенько! Были ли вы когда-нибудь в более тяжелом положении, дорогой мой? Вы, конечно, помните, что я вам рассказал о шкатулке Калиостро? Есть что-то похожее в этой комнате. Черт возьми, Местерс, не бегайте так… Все настолько похоже, будто это дело рук одного и того же лица, что вполне возможно.

— Вы же утверждали, что здесь нет ничего подозрительного! — воскликнул Местерс.

Г.М. со вздохом направился к туалетному столику, стоявшему в левом углу комнаты. Поглядел в испорченное, со следами мух зеркало, на мраморный верх стола, на ящики из позолоченного дерева. Затем потянул правую верхнюю дверцу, и после некоторых усилий она со скрипом открылась. В ящике находилась серебряная, потемневшая от времени шкатулка длиной в девять-десять, а шириной в пять пальцев, на маленьких ножках, высотой не более чем в четыре пальца. Выпуклую ее часть украшали пастушки, танцующие под звуки свирели Папа, крышку — резные розы, доходившие почти до самого замка. В замке все еще торчал маленький потемневший ключик.

— Вот, — сказал Г.М., — ключ не повернут в замке. Местерс, откройте шкатулку!

Местерс нервно затеребил подбородок.

— Но, сэр…

— Хватит ли у кого-нибудь из вас храбрости? Попробуйте, Терлен, уверяю вас, опасности нет!

Движимый каким-то непреодолимым стремлением к опасности, Терлен дотронулся до выпуклости над замком, затем просунул ноготь под край крыши и попытался поднять ее. Ничего не произошло: он приподнял всю шкатулку, но крыша не поддалась.