Месть графа - [9]

– Разумеется, мог бы, – согласилась она. – Но я уверена, что он станет категорически возражать против того… чтобы я выступила в роли обманщицы.

– Первое и самое главное соображение заключается в том, что он ничего не должен знать.

У Рании перехватило дыхание.

– Вы имеете в виду, что мы… не скажем ему правды?

– Разумеется, нет! Если вы проделываете что-либо втайне, то очень важно, чтобы никто – я подчеркиваю, никто – ничего не знал о том, что вы задумали.

Он вспомнил несколько опасных миссий, которые ему довелось выполнить на войне и которые увенчались успехом, в том числе и благодаря тому, что он научился держать язык за зубами.

– Но… моему брату вы можете доверять.

– В обычных условиях я бы с вами согласился. Гарри – славный и гордый малый. Но если мы с вами задумали нечто в этом роде, то не должны доверяться никому. Единственные, кто будет знать о том, что происходит, это вы и я.

– И вы… действительно полагаете, что… у нас получится?

При этом она думала, как славно было бы иметь в своем распоряжении тысячу фунтов. Тогда им не придется продавать Стрекозу, к тому же они, быть может, сумеют купить еще несколько лошадей в конюшню.

Кроме того, им будет под силу выплатить жалованье Джонсону и его жене, а миссис Джонсон сможет нанять кого-либо себе в помощь на кухню.

Собственно говоря, они даже смогут позволить себе снова пригласить служанок, от которых им пришлось отказаться, да и старому Бену на конюшне помощник совсем не помешает.

Глядя на нее, Чарльз угадал, о чем она думает.

– У вас появится возможность сделать все это, – негромко проговорил он, – и даже намного больше. А я куплю вам платья, которые вам придется носить в Лондоне.

На мгновение бездонные глаза Рании засияли.

– Мама была бы шокирована, если бы я согласилась принять… что-либо столь дорогое от джентльмена.

– Не верю, что ваша мама хотела бы, чтобы вы выглядели так, как сейчас, и питались бы одними только кроликами!

Рания подошла к окну и выглянула в сад. Когда-то он был аккуратным и ухоженным, но сейчас сорняков в нем было больше, чем цветов.

Она знала, что сердце матери разорвалось бы от горя, если бы она увидела его таким.

Чарльз молчал. Все-таки он неплохо научился находить общий язык с людьми, сознавая, как важно дать им время, чтобы они сами могли решить, станут ли они делать то, чего он от них хотел.

Рания обернулась к нему:

– Гарри скоро вернется домой. Вы полагаете… что он действительно поверит, будто вы появились из ниоткуда только для того… чтобы сделать мне предложение?

– Предоставьте это мне, – уверенно заявил Чарльз. – Когда на карту поставлено нечто важное, я могу быть очень убедительным. Насколько я могу судить, ничего более значимого в моей жизни не случалось со времен битвы при Ватерлоо!

Рания улыбнулась, чего он и добивался.

– Ваше сравнение неуместно.

– Отчего же? В битве при Ватерлоо я пытался спасти свою жизнь, а теперь пытаюсь спасти свою репутацию!

Рания ничего не ответила, и он продолжал:

– Я готов встать перед вами на колени, если это поможет делу. Я совершенно точно знаю, как зло будут смеяться за моей спиной, когда выяснится, что Шоу, неприятный и не пользующийся ни популярностью, ни авторитетом коротышка, нанес мне поражение едва ли не на ступенях алтаря.

Глядя на него, невозможно было усомниться в том, что для него действительно имело очень большое значение то, о чем он говорил.

– Если вы вполне… уверены в том, что я ничего не испорчу… и не станете сердиться на меня, если я наделаю ошибок… тогда я согласна.

– Большое вам спасибо! Я благодарен вам больше, чем это можно выразить словами. А теперь я бы хотел, чтобы вы надели вот это – для того, чтобы убедить вашего брата в серьезности моих намерений.

С этими словами Чарльз достал из кармана бархатную коробочку, в которой лежало обручальное кольцо, предназначенное для Сильвер.

Открыв коробочку, Чарльз протянул ее Рании, и у девушки от восторга перехватило дыхание.

– Какая прелесть! Это самое красивое кольцо, которое я когда-либо видела!

– Позвольте мне надеть его вам на палец, Рания.

Взяв ее за левую руку, он надел ей кольцо на третий палец.

Оно пришлось ей как раз впору.

– Я буду очень осторожна и верну его вам сразу, как только наше фиктивное обручение останется позади.

– Оно определенно идет вам, и, учитывая вашу красоту, вы скоро убедитесь, как много мужчин пожелают осыпать вас бриллиантами.

Рания рассмеялась:

– Думаю, что это маловероятно, но если мы сможем оставить себе Стрекозу, то большего я и не пожелаю.

Ее слова показались Чарльзу очень трогательными.

Очевидно, она очень мало знала о мире за стенами своего пришедшего в упадок дома.

А вот ее красота, получив надлежащее оформление, не останется незамеченной в Лондоне.

Быть может, когда наступит подходящее время для того, чтобы разорвать помолвку, сделать это окажется легко и просто, так как она к тому времени найдет и полюбит того, кто тоже по-настоящему будет любить ее.

Вслух же Чарльз произнес:

– А теперь, пока не вернулся Гарри, вы еще раз пообещаете мне хранить нашу договоренность в тайне и сделаете вид, будто влюблены в меня так же, как и я – в вас.

– Я попытаюсь. Обещаю вам, что действительно постараюсь. Но боюсь, Гарри сочтет очень странным то, что до сей поры я ни разу не упомянула при нем ваше имя.