Месть - [156]
В массе своей евреи относились к идеям сионистов как к утопии, то есть как к чему-то, надуманному и практически недостижимому.
Для многих европейских евреев понятие «еврейство» казалось связанным лишь с религией. Во всех остальных отношениях они были патриотами тех стран, в которых жили сами и в которых жили несколько поколений их предков. Их стремления сводились в основном к тому, чтобы стать полноправными гражданами на своей родине.
Более того, те из них, кто ощущал себя немцами, русскими и т. д., хоть и исповедовали иудаизм, однако и помыслить не могли о том, чтобы жить в пустынных районах Ближнего Востока. Совершенно так же, как не смогли бы себя ощутить членами какого-нибудь племени в джунглях Африки.
Они были европейцами. И при этом городскими жителями: купцами и ремесленниками, художниками и журналистами, врачами и инженерами. Фермеры, горняки, моряки или солдаты среди евреев встречались сравнительно редко. На идише говорили многие, но иврит все они воспринимали только как язык торжественных молитвенных собраний. Иврит считался библейским, реликтовым языком, в условиях современного общества малопригодным.
Образованные евреи читали Пушкина или Гете. В музыке предпочитали Бетховена и Шопена. Слова «в следующем году в Иерусалиме» для большинства евреев носили характер символический, никак не выражая планов, связанных с отъездом.
Даже те, кто терял надежду на изменение политических условий на родине, решаясь на эмиграцию, уезжали обычно в Новый свет — в Америку. Она привлекала своими демократическими свободами и привычными условиями городской жизни. В конце девятнадцатого и в начале двадцатого века евреев не слишком беспокоило то, что они составляли меньшинство в странах своего проживания, если они не подвергались дискриминации и пользовались свободой.
Такой была диаспора, то самое рассеяние, которое пришло на смену пленению евреев в Древнем Вавилоне. Не приходится поэтому удивляться, что на протяжении первых пятидесяти лет после возникновения сионистского движения (примерно с 1880 по 1930 год) мало кто из евреев откликался на призывы пророков-сионистов. Первые четыре волны иммиграции (алии), насчитывали не более чем несколько десятков тысяч евреев каждая. При этом среди иммигрантов неевреев оказалось больше, чем евреев. В их числе было немало анархистов, христиан-фундаменталистов, просто фантазеров и авантюристов. Все они считали Землю Обетованную малонаселенной и потому вполне пригодной для воплощения на ней своих утопических идей.
В Палестину в это время отправлялись на редкость целеустремленные евреи-энтузиасты. (Среди них были не только сионисты, но и всякого рода анархисты, социалисты-революционеры и всевозможные мечтатели.) Далеко не все они в Палестине оседали надолго. Те же, кто оставался, были одержимы стремлением посвятить свою жизнь выполнению монументальной задачи построения нового светского общества на жалких обломках исторического прошлого.
Не следует слишком удивляться тому, что Палестина, какой она представлялась первым теоретикам сионизма, сильно отличалась от Палестины реальной.
Она, правда, не была в полном смысле слова «страной», но тем не менее территория ее была заселена.
Палестина не имела своей государственности. Значительная ее площадь оставалась необработанной. Многие институты, нормальные в современном обществе, в ее системе отсутствовали. Ощущалась острая потребность в реформах и прогрессивных изменениях.
В большинстве своем население, однако, ощущало себя народом, несмотря на то что вело примитивный образ жизни и обнищало в результате эксплуатации и угнетения, которым подвергалось под властью Оттоманской империи.
Палестина была заселена арабами, в большинстве своем мусульманами. Такими они себя и считали.
В их среде уже зарождался тот самый национализм, который сыграл свою роль в становлении сионизма. В девятнадцатом веке национализм как определённое умонастроение захватывал одну страну за другой. Будучи в то время явлением относительно новым, национализм оказался невероятно энергичен.
На протяжении многих веков, предшествующих девятнадцатому столетию, население Европы и Америки делилось на группы по этническим, династическим или религиозным признакам. Кровавых конфликтов было не меньшее, чем сейчас, но войны за национальную независимость в чистом виде велись лишь в редких случаях.
Девятнадцатый век стал веком патриотов, отстаивающих национальную независимость. Такими были, например, итальянец Джузеппе Гарибальди (1807-1882) и венгр Лайош Кошут (1802-1894).
Даже «железный канцлер» Бисмарк, которого не принято ставить на одну доску с Гарибальди, в своей деятельности руководствовался теми же принципами.
Государства считают свои национальные притязания законными не только в пределах страны, но и вдалеке от своих традиционных границ. На Ближнем Востоке британцы руководствовались именно этими соображениями. Эксплуатируя все тот же «дух времени», который всего несколькими десятилетиями ранее способствовал созданию первого германского рейха и объединению Италии, они поддерживали националистические настроения, направленные против уже ослабевшей Оттоманской империи как в среде арабов, так и в среде сионистов. Действовали британцы при этом, однако, в своих собственных интересах. Правда, среди британских сановников встречались люди, искренне озабоченные положением в Палестине и отдававшие себе отчет в его губительности для этой страны.
Отношения двух начал, этнографических и бытовых, входивших в состав Великого княжества Литовского, попытки к их взаимному сближению и взаимное их воздействие друг на друга составляют главный интерес истории Великого княжества Литовского в указанный период времени. Воспроизведение условий, при которых слагалась в это время общественная жизнь Великого княжества Литовского, насколько это возможно при неполноте и разрозненности дошедших до нас источников, и составит предмет настоящего исследования.
Книга известного советского археолога В. А. Ранова продолжает тему, начатую Г. Н. Матюшиным в книге «Три миллиона лет до нашей эры» (М., Просвещение, 1986). Автор рассказывает о становлении первобытного человека и развитии его орудий труда, освещает новейшие открытия археологов. Выдвигаются гипотезы о путях расселения человека по нашей планете, описываются раскопки самых древних стоянок на территории СССР. Книга предназначена для учащихся, интересующихся археологией и историей.
Книга рассказывает о крупнейших крестьянских восстаниях второй половины XIV в. в Китае, которые привели к изгнанию чужеземных завоевателей и утверждению на престоле китайской династии Мин. Автор характеризует политическую обстановку в Китае в 50–60-х годах XIV в., выясняет причины восстаний, анализирует их движущие силы и описывает их ход, убедительно показывает феодальное перерождение руководящей группировки Чжу Юань-чжана.
Александр Андреевич Расплетин (1908–1967) — выдающийся ученый в области радиотехники и электротехники, генеральный конструктор радиоэлектронных систем зенитного управляемого ракетного оружия, академик, Герой Социалистического Труда. Главное дело его жизни — создание непроницаемой системы защиты Москвы от средств воздушного нападения — носителей атомного оружия. Его последующие разработки позволили создать эффективную систему противовоздушной обороны страны и обеспечить ее национальную безопасность. О его таланте и глубоких знаниях, крупномасштабном мышлении и внимании к мельчайшим деталям, исключительной целеустремленности и полной самоотдаче, умении руководить и принимать решения, сплачивать большие коллективы для реализации важнейших научных задач рассказывают авторы, основываясь на редких архивных материалах.
Что же означает понятие женщина-фараон? Каким образом стал возможен подобный феномен? В результате каких событий женщина могла занять египетский престол в качестве владыки верхнего и Нижнего Египта, а значит, обладать безграничной властью? Нужно ли рассматривать подобное явление как нечто совершенно эксклюзивное и воспринимать его как каприз, случайность хода истории или это проявление законного права женщин, реализованное лишь немногими из них? В книге затронут не только кульминационный момент прихода женщины к власти, но и то, благодаря чему стало возможным подобное изменение в ее судьбе, как долго этим женщинам удавалось удержаться на престоле, что думали об этом сами египтяне, и не являлось ли наличие женщины-фараона противоречием давним законам и традициям.
От издателя Очевидным достоинством этой книги является высокая степень достоверности анализа ряда важнейших событий двух войн - Первой мировой и Великой Отечественной, основанного на данных историко-архивных документов. На примере 227-го пехотного Епифанского полка (1914-1917 гг.) приводятся подлинные документы о порядке прохождения службы в царской армии, дисциплинарной практике, оформлении очередных званий, наград, ранений и пр. Учитывая, что история Великой Отечественной войны, к сожаления, до сих пор в значительной степени малодостоверна, автор, отбросив идеологические подгонки, искажения и мифы партаппарата советского периода, сумел объективно, на основе архивных документов, проанализировать такие заметные события Великой Отечественной войны, как: Нарофоминский прорыв немцев, гибель командарма-33 М.Г.Ефремова, Ржевско-Вяземские операции (в том числе "Марс"), Курская битва и Прохоровское сражение, ошибки при штурме Зееловских высот и проведении всей Берлинской операции, причины неоправданно огромных безвозвратных потерь армии.