Мессере Джованни, ваш кот слишком умён!.. - [66]

Дежурный у входа хмыкнул, услышав, как гость из Бритвальда разговаривает с котом, но потом оценил взгляды, которыми одарили его оба — Неро и Довертон — отвернулся и стал перебирать документы.

Сольферини с утра, кажется, постарел лет на двадцать. Теперь было отчётливо видно, что ему не сорок пять, как казалось с первого взгляда, и даже не шестьдесят: на загорелом лице отражался каждый год из прожитых огневиком двух с лишним сотен. Даже бритый череп, казалось, состарился и покрылся белёсым пухом.

— Ну как, удалось вам угомонить духа-хранителя? — спросил Довертон, пожимая декану руку.

— А! — тот с досадой махнул рукой. — Успокоили его, уболтали… ну, точнее, упели. Нимлот оставила инструкцию, какие мелодии управляют этим чудом, пришлось из Оперы контральто приглашать.

— Что ж тогда случилось, у вас вид очень уж… опрокинутый?

— Он, пока паниковал, ухитрился замкнуть на себя все компьютеры на факультете. И теперь, если кому-то что-то нужно будет найти в Сети, набрать, распечатать, добиться этого можно только одним способом: спеть определённую музыкальную фразу.

Джон изо всех сил пытался сдержаться, но всё же хрюкнул и захохотал, сгибаясь и хлопая себя по коленям.

— Я представил… — задыхаясь, сказал он. — Представил себе, как вы, чтобы напечатать запрос хозяйственникам о выдаче мела и новых веников, поёте контральто…. Простите, Анджело, не могу удержаться!

И снова расхохотался.

Декан огненного факультета наморщил нос, попытался рассердиться… но тоже с облегчением рассмеялся.

— Ничего, — ответил он, смахивая слёзы. — День-два, синьора Скаббиа напоёт нам всё нужное на кристаллы, и жизнь наладится.

— Небось денег запросит!..

— Услугами отдадим. Костюмерную от мышей зачаруем, делов-то.

Мэтр Сольферини ожил и снова стал похож на себя вчерашнего. Он достал из пространственного кармана не слишком толстую тетрадь и протянул её Довертону:

— Не стал я копию снимать. Некогда было. Постарайтесь вернуть, ладно?

Солнце уже освещало только самую макушку центральной башни университета, когда Джон распрощался с огненным факультетом и вышел на центральную аллею, к фонтану. Снова начал моросить мелкий дождик, поэтому он на ходу создал непромокаемый щит и шёл, просматривая дневник декана за 2176 год от Открытия Дорог. Зачитавшись, он налетел на кого-то, поднял глаза от тетради и с удивлением узнал Лизу. Лизу фон Бекк, совсем недавно сбежавшую из Лукки и от Винченцо.

Девушка радостно улыбнулась ему:

— Мессере Джованни! А вы-то что тут делаете?

ГЛАВА 19

Даже не знаю, почему я так удивилась, встретив Джона Довертона здесь, в университете. Ведь знала, что он тоже собирается в Медиоланум, да и вообще — мало ли куда могло привести его расследование? Всё ж таки не в Нью-Амстердаме встретились.

Я поняла, что очень рада видеть его, безотносительно к Винченцо и жизни в Лукке — вот просто как друга.

— Ну, я-то здесь консультируюсь. А ты зачем в университете? Открываешь ресторан?

— Нет, с ресторанами покончено, — для убедительности я помотала головой. — Знаешь, я вдруг поняла, что эта ежедневная война надоела мне просто до ужаса.

— Война? — удивлённо поднял брови Джон.

— Именно, — повторила я то же самое, что уже говорила однажды мессере Руджиери. — Кухня — это маленькая армия. Там орут, матерятся, одиннадцать часов на ногах ежедневно, нет ни праздников, ни выходных, и самое лучшее, что можно получить взамен адской работы — это известие, что за шестнадцатым столиком всё съели в один момент. Надо очень любить эту работу, чтобы там оставаться.

— А ты разлюбила?

— Я — разлюбила.

Дождь усилился. Холодная капля стукнула меня по носу, другая упала за шиворот, и я поёжилась. Щёлкнув пальцами, мужчина поставил щит от воды и сказал:

— Слушай, пойдём, выпьем кофе где-нибудь, ты мне расскажешь, что и как.

— Тут прямо напротив есть заведение, вполне приличные пирожные, — предложила я. — Простенько, правда, для студентов…

В кафе было тепло и сухо. Мы заказали кофе и пирожные, и Джон сказал:

— Ну, рассказывай, что привело тебя в университет.

— Представь себе, я теперь учусь здесь, — улыбнулась я.

— Снова?

— Снова. Дело в том… ты помнишь, тогда, в том жутком сарае, где мы нашли тела, я смогла почувствовать ауру места преступления?

— Помню, конечно.

— Ну, вот. А потом выяснилось, что лучше всего у меня получается с предметами. Дай мне что-нибудь старое, есть у тебя?

— Ладно… — Довертон подумал, потом решительно стащил с мизинца перстень с крупным неправильной формы лиловым камнем и протянул мне.

Я сжала перстень ладонями и закрыла глаза. Перед моим взглядом промелькнули лицо пожилого человека с лупой в глазнице, ещё один старик, высокий и прямой, в кольчуге, опоясанный мечом; потом совсем юный Джон, принимающий это самое кольцо из рук умирающего…

— Мастера, который это сделал, звали Фостер. Не знаю, имя это или фамилия. Он работал на барона Рексхэма, и я поняла, что барон чем-то очень сильно обидел этого ювелира. Год… год не поняла, что-то середина семнадцатого века.

— Тысяча шестьсот шестьдесят четвертый, — откликнулся мой собеседник.

— Ну, собственно, почти всё. Ты получил этот предмет из рук… деда?