Месседж от покойника - [19]

Надо будет прямо сейчас поискать подъезд к этим домам — он наверняка окажется вдалеке от основного входа на кладбище. Но ладно, этим и надо будет заняться, чтобы ребятам завтра было меньше работы. А самое главное — чтобы он, Потемкин, как можно детальнее представил себе картину того, что произошло.

Потемкин не торопясь пошел по аллее к своему автомобилю. Перед тем как сесть за руль, поднял голову — Крис все еще был на балконе. Потемкин помахал ему рукой и завел мотор.

* * *

Если бы Леонаса Петкунаса спросили, чего он в жизни хочет больше всего, он бы ответил: жить так, чтобы другие ему завидовали. Сам Леонас, или, как звали его в Америке, Лео, завидовал многим. Хотя никогда не признался бы в этом. Завидовал президенту Обаме — но не власти его в решении проблем страны и мира, не государственной мудрости, — Петкунас считал себя не глупее любого политика. И даже не Белому дому — такое жилье казалось Лео излишним. А вот три вещи, которым Петкунас у президента безусловно завидовал: это личный самолет Air Force One, личный вертолет Marine One и личная охрана.

Иногда он представлял себе, как изменилась бы его жизнь, если бы в ней присутствовали эти три компонента, — и на душе у него становилось хорошо. Петкунас любил и умел воображать. А потому, бродя внутри самолета, который обслуживал когда-то Рональда Рейгана, а сейчас стоит на приколе в Библиотеке президента в городке Сими Валле, неподалеку от Лос-Анджелеса, — так вот, бродя по просторным помещениям самолета, Лео Петкунас всерьез думал о том, как он бы его перепланировал для себя, своей семьи и сотрудников, сделал лучше и удобнее.

И теплее становилось у него на душе, и он не мешал дочке, тогда еще маленькой, вместе с соседскими детишками, которых он не в первый раз сюда уже привозил, лазить с ногами по креслам «Боинга», прыгать со столов, нажимать на всякие блестящие кнопки…

Жена Лизетта просто поражалась, откуда у ее мужа, который вообще-то домосед, его и в кино вытянуть — проблема, — так вот, откуда у него такая любовь к детям, что он согласен с ними ездить за тридевять земель на целый день — и раз, и другой, и третий…

Но детям в конце концов надоели и поместье Рейгана, и самолет. А сам Лео туда не выбирался — вроде бы повода не было.

Еще завидовал Лео миллиардеру Гональду Пампу — но не его миллиардам, потому что даже представить себе не мог, сколько это — миллиард, и не его жене — модели, потому что жена Петкунаса Лизетта в свое время тоже была Мисс Чего-То Там, и на нее до сих пор оглядывались мужчины на улицах. Но пешеходных улиц в Лос-Анджелесе немного, а мужчин, которые способны оглянуться вслед красивой женщине, — и того меньше. Значит, в этом смысле Петкунас был спокоен. А завидовал он тому, что в Вегасе стояла гостиница — башня, носящая имя миллиардера. И вот эта башня волновала воображение Петкунаса. Он любил бывать в Вегасе и, проходя по Стрипу, мысленно выбирал место, где построил бы свою гостиницу. И он бы придумал много чего такого, чего лас-вегасские искусники придумать не смогли. Пусть в этом городе есть поющие и пляшущие фонтаны, извергающиеся по расписанию вулканы, и — прямо на центральной улице — схватки пиратов, и корабли, которые берут на абордаж, и суда, тонущие в океане — тонущие медленно, драматически, с капитаном, который единственный из команды остался в живых. И вот он стоит недвижно на мостике, пока корабль уходит под воду. Вода по грудь, по горло, укрывает капитана с головой — а он не двигается. Так и уходит под воду — прямой, как стрела. А уже под водой, естественно, выдыхает и отплывает в сторону — надо ведь появиться перед зрителями на аплодисменты…

Все это, конечно, совсем неплохо — но Петкунас придумал бы такую комбинацию воды, огня, боев и смертей, что об этом бы заговорил весь мир. Иногда во снах он видел какие-то наметки этого шоу — видел ясно, но никогда не запоминал и утром, проснувшись, пытался догнать ушедшее. Но тщетно. Только ощущение он помнил — ощущение грандиозности и красоты.

Одно только смущало Петкунаса в собственном гигантском лас-вегасском проекте: он не знал, как назвать башню. Собственная фамилия ему вообще-то нравилась… Ну если даже и не нравилась — она его устраивала. Но как название башни — она никуда не годилась. И даже сокращалась плохо. Башня «ПЕТКУНАС»? Ну никуда. «Петкун»? Не звучит. «Пет»? Так в Америке вообще животных называют. Можно было бы назвать башню как-нибудь по-другому, но тогда терялся сокровенный смысл того, чего Петкунас хотел. И это огорчало его не на шутку.

А в жизни Лео Петкунас, приехавший в Штаты лет тридцать назад, занимался поначалу всем, чем положено заниматься эмигранту, у которого нет американской профессии, — и пиццу возил, и в такси работал, и… Потом как-то случилось, что старый человек из Литвы, уходящий на покой, взял Лео в свою маленькую компанию по установке и обслуживанию сигнализации в жилых помещениях и в бизнесах. Было это во времена жилищного бума — количество продаж домов и квартир в Штатах росло чуть ли не в геометрической прогрессии, банки давали займы всем, кто ни пожелает, хотя и тогда было уже ясно, что выплачивать занятые деньги люди, которые покупали дома, не в состоянии. Но так или иначе: подумаешь, дом отберут — что за недолга, если ты за него все равно не вносил никакого авансового платежа. А месячные выплаты — да ведь ты так или иначе лендлорду за квартиру платишь…