Мессалина. Трагедия императрицы - [59]

* * *

Он, как всегда, встретил ее в атриуме, сияя от радости, и у Мессалины мелькнула в голове сумасшедшая мысль: а что, если сделать так, как хочет ее возлюбленный, и выйти за него замуж? В конце концов, в ее жилах тоже течет кровь Юлиев-Клавдиев, и еще не известно, кто больше достоин права продолжить династию: внук Ливии и Тиберия Клавдия Нерона, не имевшего никакого отношения к правящей династии, или муж правнучки Октавии Младшей, сестры божественного Августа. Мысль бредовая, но если все получится так, как они хотят, то будут счастливы до смерти, а если не выйдет, то что самое страшное, что может их ждать? Ссылка на один из диких островов? Мамертинская тюрьма? Тарпейская скала и Гемонии? Поражаясь собственной смелости, она всмотрелась в лицо возлюбленного, словно пытаясь прочесть на нем свое будущее:

— Твое предложение о свадьбе остается в силе? Я подумала и решила, что хочу его принять.

От усталости или пережитых волнений у Мессалины вдруг закружилась голова, и она упала на грудь остолбеневшему от неожиданности Силию, заливая слезами обиды и отчаяния его домашнюю тунику из мягчайшего хлопка. А перепуганный красавец, вместо того чтобы успокоить свою возлюбленную, стоял столбом, повторяя в прострации одну и ту же фразу:

— Ничего, родная, все обойдется. Все обойдется. Все обойдется…

* * *

Когда первый шок прошел и любовники смогли членораздельно выражать свои эмоции, сидящий рядом с Мессалиной Силий привлек ее к себе и нежно поцеловал:

— Ты действительно хочешь выйти за меня замуж, или это был порыв отчаяния и обиды? Поверь, дорогая, я счастлив твоим решением, но мне страшно за тебя. Если о нашем браке узнает Клавдий, то нас, скорее всего, казнят какой-нибудь страшной смертью, до которых так охоч твой супруг. Говорят, он даже на несколько часов отложил казнь какого-то бедолаги, потому что в городе не нашлось человека, умеющего убивать старым обычаем, и он ждал палача аж из другого города. Мне терять нечего — ни жены, ни детей, ни родителей. А у тебя сын, дочь, мать, муж и диадема императрицы, что тоже немаловажно. Зачем тебе рисковать?

— Но ты же сам просил меня об этом!

— Это была эгоистичная просьба себялюбца. Я не имел права предлагать тебе это и очень сожалею о необдуманных словах.

— Зато я не жалею ничуть! Ты бы видел эту змею Агриппину, как она упивалась аплодисментами толпы, вопящей от радости при виде ее недоноска! А мой сын, наследник Империи, стоял никому не нужный, словно последний раб!.. Послушай, я все продумала: скоро Клавдий уезжает по делам в Остию на несколько дней. Я предлагаю сыграть свадьбу именно в это время, а затем сместить моего супруга и передать тебе власть над Империей. Я проверила: на время его отсутствия не приходится ни освященных, ни торжественных дней, ни нон, ни ид или календ. Короче, время просто идеальное для проведения брачной церемонии. Свадьбу сыграем небольшую — всего человек двадцать самых проверенных друзей, а потом можно будет подумать и над реализацией второй части моего плана. Ты хочешь быть принцепсом и императором? Скажи только «да», и я лягу костьми, чтобы воплотить твое желание в жизнь!

Поддавшись неукротимой энергии, исходившей от Мессалины, Силий сумасшедшими глазами обвел атриум, представив себя в императорских покоях Палатина. Разве его подруга не достойна того, чтобы иметь настоящего мужа, а не пародию на оного? Чем хромоногий Клавдий лучше его, Силия? Узурпатор, поставленный над древними родами горсткой безмозглых солдат, растерявшихся после убийства Калигулы, и купивший преданность преторианцев денежными подачками. Никогда еще ни один император не опускался до подобного торгашества.

Поднявшись с кушетки, он вытянул руку в приветствии, словно находился в императорской ложе амфитеатра или Большого цирка перед ревущей от восторга толпой. Если Фортуна покровительствует отважным, то им-то она уж точно должна помочь.

* * *

Фортуна, видимо, услышала молитвы, подкрепленные достойными случаю жертвами, потому что первая часть сумасшедшего плана, начав воплощаться в жизнь, не вызвала среди приглашенных на торжество никакого протеста. Слишком большой ущерб общественной морали нанесли последние принцепсы, чтобы требовать от своих подданных соблюдения суровых римских традиций времен Республики.

За последние два десятка лет чего они только не перевидали и были готовы к любым чудачествам своих повелителей. Если Тиберий много лет не появлялся в столице управляемого им государства, если Калигула сделал из императорского дворца лупанар для знатных дам, а сам Клавдий периодически несет на судебных заседаниях невероятную околесицу, то почему бы его жене не выйти вторично замуж при живом супруге? Приглашенные сливки римского общества пожали плечами и только поинтересовались, когда состоится обряд бракосочетания.

Самое странное, что подготовка к бракосочетанию шла отнюдь не в тайне. Весь Рим говорил об этом вопиющем нарушении всех законов человеческих и божеских, а Клавдий будто и не замечал того, что творится у него под носом. Дом Силия приводился в порядок, рассылались приглашения, закупались продукты для пира, а принцепс готовился отбыть в Остию и покинул город буквально за несколько часов до начала обряда.