Мертвый угол - [44]

—

—

—

—

—

«рафик». Климов сразу шагнул в сторону и спрятался за спину Федора, благо, тот был шире в плечах.

— Иди вот так, — шепнул Федору Климов, и они пропустили мимо себя микроавтобус. — Теперь, замри.

— Ты че? — стал поворачиваться Федор. — Когти рвешь?

— В прятки играю.

— С кем?

— Со Слакогузом, — в спину Федора ответил Климов и скомандовал, чтоб тот двигался прямо. — В толпу, Федор, в толпу.

Федор уловил суть сказанного и вразвалочку, какал, мол, тут братцы, эта, самая, эвакуация, стал пробираться ближе к центру сгрудившихся мужчин. Многие его знали, сторонились, уступали место, пропускали вперед, здоровались, просили закурить, подмигивали, щелкали по горлу, уважительно похлопывали по спине. Климов делал вид, что движется сам по себе, и вскоре оказался у машины Слакогуза, в первых рядах толпы, вне ноля его зрения. Федора по-прежнему держал перед собой.

В отличие от своего окружения, Слакогуз одет был в милицейскую форму, выглядевшую весьма невзрачно на фоне темно-пятнистых «камуфляжей» десантников и агрессивно-черных костюмов спецназовцев: серый, промокший плащ, фуражка с тусклым козырьком, волнистые погоны…

В этом форме он ходил по городу, в этой форме его знали, в этой форме ему верили…

Сейчас он вытирал лицо платком и слушал, что ему докладывал боец из «рафика».

— У Хорошилова искали?

— Соседей обшмонали?

Слакогуз сунул платок в брючный карман, одернул полу мокрого плаща и спрыгнул с крыши милицейского «Уаза».

— Все проверили?

— Под ключ.

Парень в каске и бронежилете сплюнул под руку. Ответил не по форме. Не «так точно», а «под ключ». Почти «по фене». Климов это сразу уловил, насторожился. Шепнул Федору: «Вот так и стой», вжал в плечи голову, свел локти, чуть присел, стал ниже, меньше, незаметней, осторожненько продвинулся вперед, проталкивая Федора поближе к Слакогузу. Маневр удался. Они были почти рядом.

Парень, сплевывавший под руку, перекинул автомат из левой руки в правую, и Климов углядел на его кисти несколько татуировок. Четыре «перстня», один крест и кличка «Кент». Судя по кресту и «перстням», парень был осужден за воровство, по статье сто сорок четвертой, а до заключения два года провел в дисциплинарном батальоне за воинское преступление, где совершил убийство и «прошел тюрьму», да не простую, а «особого назначения». Кличку дали в камере.

Климов еще раз глянул на парня и подумал, что бойцы в гражданской обороне очень милые ребята. Просто класс!

Адажио под майонезом.

По черному не ходить, белое не топтать.

Была такал шутка в армии, на гарнизонной гауптвахте: полы выкрашены черным битумом, стены и потолок — белой эмалью. И на стене плакат, написанный каким-то зубоскалом: «По черному не ходить, белое не топтать». Следя за своими мыслями, веселыми, как слезы, улыбчивыми, да не очень, — было отчего и призадуматься, Климов еще больше ссутулился, благо погода помогала: оправдывала позу, и хотел уже было выбираться из переднего ряда, как из-за «Уаза» быстро, по-хозяйски уверенным шагом вышли двое: оба в «камуфляже», но без касок и оружия — санитар Сережа и сам Климов, собственной персоной. Что рост, что плечи, что посадка головы — все поразительного сходства. А главное, лепка лица… глаза… их цвет, разрез и выражение… даже небритый подбородок… один к одному он, старший инспектор «угро» Юрий Васильевич Климов, только с усами.

Яицкий Анатолий Дмитриевич. Он же Бейцал Виктор Григорьевич. Он же «Фельдюга», «Бондарь», «Чистый». Главарь воровской банды. Считалось, что за ним десятки трупов, но взять его с поличным не могли, он уходил от следствия легко и просто, всегда чистым: компромата на него не находилось. Банда была крепкой, верткой и сплоченной. Не зря довольно рано стал «авторитетом»: центровым, козырным. Климов знал его в лицо по фотографиям, да и коллеги из московского «угро», когда Климов учился в высшей школе, говорили, что у него среди блатных есть копия-двойник, считай, близнец. Шутка природы. А, может, папа где чего состряпал невзначай… использовал копирку…

Смех смехом, но теперь Климов узнал, что значит истинное сходство, как будто в зеркало смотрел. Убедился воочию.

«Чистый» стоял, скрестив на груди руки, а санитар Сережа диктовал приказы.

— Весь списочный состав в автобусы и в штольню!