Мертвый сезон - [14]

– Бред, – сказал Федор Филиппович, дослушав рассказ Осмоловского до конца. – Топорная работа. Твои люди действительно узнали что-то важное, показавшееся им в тот момент не стоящим внимания. И кто-то очень торопился заткнуть им рот, пока они не сообразили, что к чему.

– Так точно, – мрачно подтвердил Осмоловский. – То есть мне тоже так кажется. Но что это была за мелочь, из-за которой их всех убрали, я не знаю до сих пор. А насчет топорной работы ты не прав, Федор. Все было сделано настолько чисто, что, даже будучи уверенными в своей правоте, мы не нашли ни единой зацепки. Кто-то очень профессионально провернул это дело, не оставив следов. Так что на руках у меня ни одного козыря, кроме голословного утверждения, что так, мол, не бывает. Все согласны, что так не бывает, то есть бывает, но нечасто...

– Да не бывает так! – начиная горячиться, воскликнул Федор Филиппович. – Какое там еще "нечасто"?! Не бывает, и точка! Заядлый автомобилист разбивается насмерть из-за стершихся тормозных колодок, полковник ФСО не успевает увернуться от машины на пешеходном переходе, молодой, здоровый парень умирает от инфаркта на глазах у сотни людей, а мастер боевых единоборств, телохранитель президента получает восемь ножевых ранений от дворовой шпаны... А еще один телохранитель президента напивается до потери пульса стаканом водки и засыпает с зажженной сигаретой. И жена его тоже, надо полагать, была пьяна до неподвижности. И дети... Да чушь собачья!

– Конечно, чушь, – закуривая очередную сигарету, согласился Осмоловский. На каменистой почве у его ног белела целая россыпь окурков, которые шевелились, как живые, под резкими порывами налетавшего со стороны шоссе теплого пыльного ветра. – Чушь, – повторил генерал, куря короткими, резкими затяжками, – но чушь, просчитанная до мельчайших нюансов – как говорится, до миллиметра. Ни сучка тебе, ни задоринки, зацепиться не за что. Мы, конечно, еще раз хорошенько проверили этот их спорткомплекс, буквально наизнанку вывернули, прошерстили всех, кто имеет к нему хотя бы отдаленное отношение...

– И ничего не нашли, – полувопросительно произнес Федор Филиппович.

– Ну, ровным счетом!

...Подчиненные генерала Осмоловского действительно проверили спортивно-оздоровительный комплекс "Волна" с такой тщательностью, словно искали там замаскированное взрывное устройство. Всесторонней проверке подверглись также все до единого лица, работавшие в комплексе, являвшиеся его владельцами или просто регулярно его посещавшие. В основном это были бывшие спортсмены – борцы, несколько тяжелоатлетов и парочка пловцов – с довольно темным прошлым. Впрочем, пройдя через горнило горбачевской перестройки, более или менее темным прошлым обзавелось почти все взрослое население страны; Осмоловского больше интересовало настоящее, а в настоящем эти люди были чисты перед законом – опять же, настолько, насколько вообще можно оставаться чистым, живя в России и занимаясь бизнесом. В ходе проверки всплыла связь депутата Государственной думы Андрея Ильича Ненашева с некоторыми из этих людей, однако инкриминировать Ненашеву было нечего – поддерживать дружеские отношения с кем бы то ни было российское законодательство не запрещает. Что же до некоторых интимных подробностей этих взаимоотношений, то, по убеждению Осмоловского, у господина депутата хватило ума держать свои делишки в секрете, и ни одного порочащего его факта людям генерала выявить не удалось.

Разумеется, Осмоловскому очень не нравилось то обстоятельство, что Ненашев, как выяснилось, околачивался в "Волне" одновременно с группой Славина. Однако было установлено, что после отъезда полковника и его подчиненных господин депутат оставался в Сочи еще четыре дня – купался в бассейне, загорал в солярии и кушал шашлык из молодого барашка, обильно запивая его красным вином. Зная господина Ненашева, можно было предположить, что пил он не только вино, но и коньяк, и даже водочку; надо полагать, без девочек также не обошлось, но все это, увы, не имело никакого отношения к делу.

Словом, найти Осмоловскому ничего не удалось, а его непосредственные служебные обязанности не позволяли провести масштабное расследование – одно из тех расследований, после которых в той или иной степени виновными оказываются почти все. Его попытки убедить начальство в необходимости такого расследования потерпели неудачу – по мнению начальства, проведенной в Сочи проверки достаточно, чтобы полностью сбросить со счетов всех известных фигурантов данного дела. Понятно, что генерала Осмоловского такая постановка вопроса не удовлетворяла – во-первых, потому, что он не хотел оставлять безнаказанными убийц и неотомщенными своих людей, а во-вторых, ему по-прежнему казалось, что связанные с сочинским делом события таят пока неизвестную, но вполне реальную угрозу для человека, которого он охранял.

Федор Филиппович признал доводы своего однокашника заслуживающими самого пристального внимания и пообещал разобраться. Разумеется, все это партизанщина чистой воды, поскольку никаких распоряжений сверху генерал Потапчук на этот счет не получал. Несмотря на это, Федор Филиппович начал действовать с присущей ему энергией, поскольку свято исповедовал девиз американских копов, начертанный на дверцах их патрульных автомобилей: "Служить и защищать". Он служил государству и защищал его интересы. То обстоятельство, что государство в данном случае было склонно игнорировать угрозу, ничего не меняло: такое случалось не впервые, и Федор Филиппович за годы своей службы сто раз видел, как оно, государство, замечало готовый свалиться ему на голову кирпич лишь после крепкого удара по темечку. Кирпич после этого разносили в пыль, но что с того? Удар-то уже состоялся...