Мертвый петух - [65]

— Ну и дураки же мы! — сказал Витольд. — Нужно было вырезать дыру на несколько метров правее, тогда бы никаких проблем не возникло. Думаю, опять придется поработать кусачками.

Он снова вылез из машины. Мы оба были обессилены.

— Я попытаюсь еще раз, — сказал он и опять уселся рядом с покойником. Я подошла к краю пропасти и посигналила фонариком.

Витольд вновь подал немного назад. По-моему, мы ужасно шумели, однако вероятность встретить в это время года какую-нибудь влюбленную парочку, которой вздумалось прогуляться здесь среди ночи, была крайне мала.

Тут Витольд резко рванул машину с места. На этот раз ему удалось перескочить через камень. Но, по всей вероятности, он не смог остановиться в нужном месте: машина промчалась через яркий круг электрического света и с грохотом полетела вниз.

Неужели Витольд действительно не сумел затормозить — или просто решил выпрыгнуть в последний момент?

Далеко на дне пропасти раздался взрыв, а затем гул бушующего пожара. Остолбенев, я уставилась вниз. Единственное, что я различала в темном ущелье, были языки пламени и крошечный прямоугольник размером с сигаретную пачку, который то и дело взрывался снопом разноцветных искр.

Теперь Витольд тоже был мертв.

— Прыгни вниз, Розмари! — прозвучал в ушах голос моей матери.

Не долго думая я подошла к краю пропасти и в этот момент услышала доносящийся издали вой сирены. Это заставило меня вернуться в реальность и осознать происходящее. Нужно было убираться отсюда.

Зажав в руке карманный фонарик, я кинулась вперед по темной лесной дороге. При всем желании я не могла бежать быстро. К тому же мне все время казалось, что впереди, позади и рядом со мной раздаются человеческие голоса. Машина Витольда одиноко стояла на парковке. Из дверцы багажника торчал ключ: Витольд начисто забыл о нем, когда доставал канистру с бензином. Кстати, где же канистра? Если мы оставили ее в лесу, то картина преступления становилась очевидной: убийцы перерезали проволоку ограды и облили труп бензином. Даже если все сгорит дотла, то версия о несчастном случае будет сразу же отметена.

Механическим жестом я вынула ключ, отперла дверь, села в машину Витольда и тронулась с места.

Дорога домой была слишком длинной, чтобы идти пешком.

Домой? Но я не могу припарковать машину Витольда в Мангейме, у себя перед домом. Раз уж он все равно погиб, так пусть его и считают убийцей, ему-то теперь какая разница? Итак, машину нужно поставить у его дома в Ладенбурге. Все должно выглядеть так, как будто он застрелил полицейского, избавился от трупа, а затем и сам покончил жизнь самоубийством.

С другой стороны, если бы он решился на самоубийство, то скорее всего застрелился бы у себя дома, вместо того чтобы обрекать себя на мучительную смерть на дне карьера.

Итак, я поехала в Лаценбург. В Вейнгейме уже выли сирены полицейских машин и карет «скорой помощи», однако, как ни странно, мне навстречу не попался ни один из этих автомобилей. Ориентировалась я здесь крайне плохо и не могла ехать окольными путями: пришлось гнать машину через центр. По всей видимости, они решили подобраться к горящей машине снизу, и даже не пытались проехать к карьеру сверху, по горной дороге, чему я была несказанно рада.

В Ладенбурге я вылезла из машины перед домом Витольда, оставив ключи в замке зажигания. Перед этим я основательно их протерла, не забыв также руль и приборную доску.

Я стояла на улице, размышляя о том, как бы мне добраться до дома. Ехать на электричке, такси или трамвае и уж тем более ловить машину казалось слишком рискованным. Значит, другого выхода не было: мне предстоял далекий поход в холодную осеннюю ночь. Насколько далекий? Неизвестно. Расстояние, которое можно очень быстро преодолеть на машине, покажется бесконечным, если идти пешком. Конечно, я могла бы где-нибудь спрятаться, а рано утром сесть на трамвай. Но тут я обнаружила, что в спешке забыла взять деньги: в кармане пальто лежачи только документы и ключи от машины.

И я пошла пешком. Все небо было усыпано звездами. Я по возможности держалась в тени, выбирая узенькие улочки, и старалась красться как можно тише.

«У-бий-ца!» — пульсировала в висках кровь. Подстроившись под этот ритм, я зашагала быстрее. Почему же моим злодеяниям все время сопутствовала удача? Почему меня так никто и не заподозрил, не уличил?

И снова помог случай: по дороге мне попался мужской велосипед — старый драндулет, выкрашенный черной краской, скорее всего брошенный. Не долго думая я потянула к себе руль. Видимо, велосипед был предназначен на выброс, иначе владелец не оставил бы его здесь, рядом с мусорными баками. Я пыталась перекинуть ногу через раму, как вдруг крышка бака резко откинулась. От испуга я полетела на землю вместе с велосипедом. Из контейнера, словно кукушка из часов, высунулась голова какого-то бомжа. Что есть мочи он завопил:

— Грабят! Убивают!

Невозможно описать словами ужас, охвативший меня. Но еще сильнее был инстинкт самосохранения: прочь отсюда, прочь от этого выродка, для которого десять заповедей наверняка значили еще меньше, чем для меня.

Прежде чем он успел вылезти из своей конуры, я вскочила на ноги, оседлала велосипед и, не опускаясь на сиденье, изо всех сил принялась крутить педали. Через несколько минут пришлось остановиться и перевести дыхание. Меня охватила эйфория: да здравствует свобода!