Мертвый отец - [23]
.
Озабоченность, кою посторонний вынужден выказывать к доступному взаимодействию, выходит за рамки учтивого невнимания к вопросу, как и когда он может задействовать себя для официального участия.
Я об этом читала. В книге.
Да. У Эрвинга[51].
Да. Вспорю тебе нос.
Множество твоих любезностей и особая услуга.
Он ест своих детей говорят.
Можно и так взглянуть.
Показалось я слышала собачий лай.
Радостно и без радости.
Буржуазная пресса болтала.
Лица?
Да лица.
Что?
Лица.
Что-то про лица.
Всегда очень интересовали лица.
Я этим не увлекаюсь.
На веки вечные вечные вечные.
Также возможно быть чертовой дурой.
Я этим не увлекаюсь.
Не виню тебя меня воспитали в вере.
Что?
Меня воспитали в вере.
Что?
Так давно было, так давно.
Посещая, удаляясь.
Пьяница он. Который? Все они. Этому должна быть причина.
Ты пробовала кого-нибудь другого?
Иди по следу ночью.
Что?
Правь по звездам.
Крайне заинтересована в этой должности.
Сделай чтоб ухо горело у него.
Забей мозг ему озорством.
Этому должна быть причина.
Чары ее позволили ей всмотреться пристальней. Рада это слышать.
Этот идиот вел совершенно беспорядочную жизнь. Жаль это слышать.
Весь в сливочном масле.
Шоколадном масле?
Да в шоколадном масле.
Это позыв исповедоваться.
Я об этом слыхала.
Это за бухтою закат.
Это карандашные стружки по ветру.
Пробовала покрепче ухватиться.
Двину тебе в репу.
Я сама о себе могу позаботиться.
Нет не можешь.
Завтра всегда будет другая возможность.
Нет не будет.
Хочу стать лучше но похоже делаюсь хуже.
Это ты так считаешь.
Творится постоянное воспоминанье.
Можно и так на это посмотреть.
Все это зависит.
Это я слыхала.
Дабы не приходилось испражняться, будучи доступной другим для беседы.
Это я могу понять.
Давай теперь кратко обозрим разновидности оного. Прождала весь день.
Она была пошла.
Правда?
Очень пошла.
Правда?
Да весьма пошла. Пошла донельзя.
Неужели?
Пошлее некуда. Совершенно последовательно пошла.
Я удивлена. Я не знала.
Пошлейшая. Повсюду пошлость.
Счастлива что выпала возможность провести с тобой это время.
Так блядь пошла в голове не умещается.
Это красные паруса на закате[52].
Это луны над Майами[53].
Я вообще-то не имела этого в виду.
Я была не права это я сейчас понимаю не права. Тебя воспитали в вере?
Нет.
Тебя не воспитали в вере?
Да в смысле воспитали но меня выперли.
Повсюду пошлость.
Подмигнуть есть классический прием установления. Это правда.
Я поблагодарила крупную черную женщину и удалилась.
Держась крепко.
Верно. Крепко держась.
Годы не оставшиеся неотмеченными отвратительными потугами.
Я помню.
Дикие и вольные и.
Молись Св. Иуде. И Ганеше[54].
Я честно не имела этого в виду честно.
Тебя воспитали в вере?
Меня воспитали отчасти в вере а отчасти вне веры.
Каково тебе было?
Мерзко.
Было мерзко?
Да мерзко. Мерзко мерзко мерзко.
Воспитываться в вере было мерзко?
Я же так и сказала ты туга на ухо что ли?
Думаю прелюдия самая интересная часть.
Да прелюдия самая интересная часть.
Некоторым людям нравится консуммация.
Это я слыхала. Но по моему мнению прелюдия самая интересная часть. Она интереснее.
Вообще-то много об этом не задумывалась я учила английский.
Некоторым нравится покончить с этим к черту.
Да это я слыхала.
Оно по большей части интересно если тебя оно интересует.
Это я слыхала. Должно быть ты учила анатомию.
In extenso[55].
14
Александр, Сэм и Эдмунд. Прося позволения обратиться.
Разумеется, сказал Томас. В чем дело?
Тут это, сударь, сказал Александр, кое-кто из парней подумал.
Так? О чем же они подумали?
Тут это, сударь, сказал Александр, у людей меланхолия.
Ох батюшки, сказал Томас. Которая?
Так это, сударь, я б сказал хандра. Меньше дуются, чем куксятся.
Каковы симптомы?
Головная боль, головокруженье, пенье в ушах, часто просыпаются, остановка взгляда, красные глаза, лихорадочный румянец, твердый живот, краткая и резкая отрыжка, сухотка мозга и боль в левом боку. Не у каждого все симптомы. У большинства по два. Кое у кого три. У одного четыре.
У меня, сказал Эдмунд.
Я разве не удвоил пайку рома? спросил Томас.
Удвоили, сударь, как есть удвоили, и мы благодарны. Вот только...
Ну так в чем же закавыка?
Так это, сударь, я как раз и приступаю. Вопрос, сказал Александр, этический.
Ох батюшки. Местный или общий?
Так это, сударь, у нас такое чувство, что нам, может, не стоит делать то, что мы делаем. У нас такое чувство, что это скотомизация, можно сказать.
Что это что?
Помрачение истины.
Какой истины и как помрачается?
Так это, сударь, сказал Александр, поглядите вот как. Вот оно в чем: Раз блаародного Отче всего тянут- потянут такие как мы по ухабам да колдобиям и он весь такой покоцанный да бедная нога яго колчая вся болезная и яго блаародная аура вся взбаламутилась а июнь месяц скверный для новых свершений и скверный для свершений старых коль верить звездным картиям и тому подобьему, мы то есть иначе сказать нам людям слабо помстилось чучьем что может лучше всего будет не иттить в исчисленьи блаародного Отце кой как есть луновес окоем небес старый майстер бей-оконь покой мелкий гайквадеец инкаёнок ханьский сын низам етный суйгун ниццеприятный главнейший штатгальтер воевода и наи-вали[56], Бытность эта, реку я, бытуя Бытностью наивысочайшагоантропоцентриктракторнаго интереса, а равно как и тем от кого зернь прет из прекрасных зеленей- полей и томуподобия и прочая, так он мабудь третирится и лез-мажестится
Современная американская новелла. 70—80-е годы: Сборник. Пер. с англ. / Составл. и предисл. А. Зверева. — М.: Радуга, 1989. — 560 с.Наряду с писателями, широко известными в нашей стране (Дж. Апдайк, Дж. Гарднер, У. Стайрон, У. Сароян и другие), в сборнике представлены молодые прозаики, заявившие о себе в последние десятилетия (Г. О’Брайен, Дж. Маккласки, Д. Сантьяго, Э. Битти, Э. Уокер и другие). Особое внимание уделено творчеству писателей, представляющих литературу национальных меньшинств страны. Затрагивая наиболее примечательные явления американской жизни 1970—80-х годов, для которой характерен острый кризис буржуазных ценностей и идеалов, новеллы сборника примечательны стремлением их авторов к точности социального анализа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
– Во мне так и не развился вкус к бомбежкам мирного населения, – сказал король. – Выглядит нарушением общественного договора. Мы обязаны вести войну, а народ – за нее расплачиваться.Советский Союз и Америка еще не вступили во Вторую мировую войну, поэтому защищать Европу от фашистских орд выпало на долю короля Артура и рыцарей Круглого Стола. Гвиневера изменяет супругу с Ланселотом, Эзра Паунд обвиняет всех в масонском заговоре, Черчилль роет подземную ставку, профсоюзы требуют денег, а Мордред замыслил измену.
Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской "школы черного юмора". Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.
Сборник состоит из двух десятков рассказов, вышедших в 80-е годы, принадлежащих перу как известных мастеров, так и молодых авторов. Здесь читатель найдет произведения о становлении личности, о семейных проблемах, где через конкретное бытовое открываются ключевые проблемы существования, а также произведения, которые решены в манере притчи или гротеска.
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Гражданин города Роттердама Ганс Пфаль решил покинуть свой славный город. Оставив жене все деньги и обязательства перед кредиторами, он осуществил свое намерение и покинул не только город, но и Землю. Через пять лет на Землю был послан житель Луны с письмом от Пфааля. К сожалению, в письме он описал лишь свое путешествие, а за бесценные для науки подробности о Луне потребовал вознаграждения и прощения. Что же решат роттердамские ученые?..