Мёртвый гость - [115]

„Если бы это был „зимний король“!“ — отвернувшись от окна, в один голос воскликнули девушки и многозначительно посмотрели друг на друга округлившимися глазами.

В это время на лестнице раздался шум, и вот уже в комнату входят три жениха этих девиц. „Вы еще не знаете, — воскликнул один из них, — что в нашем городе объявился „зимний король“.“ — „Может подвернуться неплохой улов!“ — сказал второй. „У этого длинного тощего типа в белом мундире написан страх на лице“, — воскликнул третий.

Радостное возбуждение охватило девушек. Снова они пристально уставились друг на друга округлившимися глазами. Они словно разговаривали друг с другом взглядами, и, похоже, их взгляды нашли общий язык. Внезапно они протянули друг дружке руки и, не сговариваясь воскликнули: „Пусть будет так! Теперь мы все трое заодно“. Затем они разжали руки, и каждая направилась к своему жениху.

Вероника говорила своему: „Если мой милый выпустит „зимнего короля“ живым за стены города, то я лучше стану содержанкой этого короля, чем законной супругой моего возлюбленного. Клянусь честью!“

Франциска сказала своему: „Если мой милый позволит „зимнему королю“ пережить эту ночь, то я скорее поцелуюсь со смертью, чем с моим милым, — и напрасно он будет дожидаться свадьбы. Клянусь честью!“

Якобея говорила своему жениху: „Ключик от тайничка невесты будет утерян навеки, если завтра мой единственный не покажет мне свой меч, обагренный кровью „зимнего короля“!“ Все три жениха порядком струхнули, однако вскоре снова воспряли духом, увидев, что их прекрасные девушки бросают на них самые обворожительные взгляды, дожидаясь ответа. Никто из них не хотел отставать от других; каждому хотелось быть только первым и геройским поступком доказать пылкость своих чувств. Таким образом, все трое поклялись, что „зимнему королю“ не дожить до рассвета.

Молодые люди попрощались со своими невестами, которые тут же сели кружком и, не скрывая радости, стали болтать о вечной славе их суженых и о том, как они надеются разделить графство. А трое молодых мужчин, посовещавшись, сразу же пошли в трактир „У дракона“, заказали вина и за разговором стали наводить справки о незнакомцах: кто из прибывших был „зимним королем“, где он должен был спать и хорошую ли комнату ему дали, хотя все они так хорошо знали трактир, что нашли бы ее с завязанными глазами.

И так они пили и веселились до глубокой ночи. Еще задолго до рассвета двенадцать незнакомцев, несмотря на сильное ненастье, поспешно ускакали прочь. Тринадцатый остался лежать в луже крови на кровати. Ему были нанесены три смертельных раны. Никто не мог сказать, кем он был; однако хозяин ручался, что это мог быть кто угодно, только не „зимний король“. И он оказался прав, поскольку „зимний король“, как известно, благополучно добрался до Голландии, где и жил некоторое время. Мертвый гость еще в тот же день из христианской любви к ближнему был похоронен, но не на кладбище — в освященной земле, рядом с останками других христиан-католиков, — а как предположительный еретик — на живодерне, без отпевания.

С тревогой на душе ждали три невесты прихода своих любимых, чтобы уплатить им сладкую дань. Но те все не приходили. Девушки посылали за ними во все дома и искали их по всему городу, но с того полуночного часа их никто больше не видел. Ни хозяин трактира, ни его жена, ни горничные со слугами ничего не могли сказать о том, куда они пошли и что с ними.

Тут бедные девушки сильно опечалились: они плакали день и ночь и раскаивались в том злодейском приказании, которое они дали своим преданным и мужественным женихам.

Больше всех втайне горевала очаровательная Якобея, так как это она первой вслух заявила перед своими подругами о покушении на жизнь „зимнего короля“. Два дня прошло с той несчастной ночи, и уже кончался третий. Ни невесты, ни встревожившиеся родители женихов ничего не знали о судьбе молодых людей.

И вот в один прекрасный день в дверь Якобеи постучали, и в комнату вслед за тем вошел благородного вида незнакомый мужчина, спросив о девушке, которая в это время плакала, сидя подле родителей. Незнакомец держал в руке письмо, которое ему якобы передал в дороге один молодой человек с просьбой доставить его в город. О, как радостно вздрогнула Якобея: письмо было от любимого!

Между тем стало уже поздно. Мать вышла из комнаты, но затем быстро вернулась, неся в руках две зажженных лампы, чтобы прочитать письмо и получше разглядеть незнакомца. Это был рослый, худощавый мужчина приблизительно тридцати лет, одетый во все черное: на голове у него, по обычаю того времени, была большая шляпа с развевающимися черными перьями; на нем — черный камзол с отложным кружевным воротником, покрывавшим плечи; черного цвета нижняя одежда и высокие сапоги; на поясе он носил меч, рукоятка которого была отделана золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Драгоценные камни, переливаясь, сверкали и в перстнях, украшавших пальцы его рук. Его лицо, с правильными благородными чертами, несмотря на огненный блеск его глаз, было бледным и землистым, что еще больше подчеркивал его черный наряд. Пока он сидел, отец при свете лампы читал письмо следующего содержания: „Мы убили не того! Так что, милая, прощай, поскольку ключик от невестиной комнаты я потерял. Я еду на войну с Богемией и постараюсь найти себе другую невесту, которая не станет требовать от своего любимого пурпурно-красный меч. Утешься, как утешил себя я. Шлю тебе обратно твое кольцо“. Кольцо выпало из письма.