Марк вспоминал тот разговор у стойки. «Ты милая, Жюльет»… Ни на мгновение его не коснулась мысль, что Жюльет манипулирует им, чтобы подставить Александру. Да, хуже гадины.
– Но подозрения пали на ее брата. Становилось слишком горячо. Она заставила его уехать, чтобы он не проговорился, чтобы не допустил промах. И вдруг – какое невероятное везение – обнаружилось послание убитого на машине. Она была спасена… Домпьер обвинял Софию, воскресшую из мертвых! Все было прекрасно… Но я так и не смог привыкнуть к этой мысли. Это не могла быть София, нет… И это не объясняло дерева… Нет, я не смог с этим примириться…
– Печальная война, – сказал Люсьен.
Когда около четырех часов утра они возвратились в лачугу, бук был уже выкопан, тело Софии Симе-онидис извлечено и увезено. Бук на этот раз не посадили снова.
Оглушенные евангелисты чувствовали, что они не в силах спать. Марк и Матиас, по-прежнему с одеялами на голое тело, уселись на низенькую ограду. Люсьен взобрался на большой мусорный бак напротив. Он к нему привык. Вандузлер курил, медленно прохаживаясь взад-вперед. Было тепло. В конце концов, так Марк и думал, насчет колодцев. Цепь оставила на его руке спиральный рубец, как обвившаяся змея.
– Это пойдет к твоим перстням, – сказал Люсьен.
– Они на другой руке.
Подошла Александра, пожелала доброго вечера. После раскопок под буком она не смогла снова уснуть. И еще Легенек заходил. Отдал ей базальт. Матиас сказал ей, что, садясь только что в грузовик полицейских, он вдруг вспомнил продолжение считалки после «сентебряки» и как-нибудь ей расскажет. Разумеется.
Александра улыбнулась. Марк смотрел на нее. Как ему хотелось бы, чтобы она его полюбила. Сразу и просто так.
– Скажи, – спросил он у Матиаса, – что ты шептал ей на ухо, когда хотел, чтобы она заговорила?
– Ничего… Я сказал: «Говори, Жюльет».
Марк вздохнул.
– Я думал, что у тебя был какой-то секрет. Это было бы слишком красиво.
Александра расцеловалась с ними и ушла. Она не хотела оставлять сына одного. Вандузлер проводил глазами ее высокую удаляющуюся фигурку. Три точки на горизонте. Близнецы, женщина. Дерьмо. Он опустил голову, раздавил сигарету.
– Тебе бы следовало поспать, – сказал ему Марк.
Вандузлер ушел в лачугу.
– Твой крестный тебя слушается? – спросил Люсьен.
– Да нет, – сказал Марк. – Смотри, он возвращается.
Вандузлер подбросил на руке продырявленную пятифранковую монету и поймал ее на лету.
– Давайте ее выкинем, – сказал он. – Ведь не станем же мы резать ее на двенадцать частей.
– Нас не двенадцать, – сказал Марк. – Нас четверо.
– Это было бы слишком просто, – сказал Вандузлер.
Он взмахнул рукой, и монета звякнула где-то вдали. Люсьен вытянулся на своем мусорном баке, стараясь разглядеть, где она упала.
– Прощай, солдатское жалованье! – крикнул он.
