Мёртвые душат - [73]

Остался у Дрю из Дрона всего один противник. Теперь пространство вокруг посланника стало не таким заполненным, чтобы нарочно бить мимо в надежде, что кто-то нарвётся на удар. Но последний карлик нервничал, делал ошибки. Дрю воспользовался одной из них, чтобы отрубить ему кисть руки, сжимающую длинный нож. После того карлик и вовсе убежал прочь.

Путь освободился. Посланник подошёл к своему коню, который, вопреки намерениям Рюмпа, остался в добром здравии, отвязал его, вскочил и поехал. Мстительный боевой конь, покидая конюшню, успел ещё лягнуть копытом попавшегося на пути Тябна в оставшийся целым бок, сломав ему, должно быть, несколько рёбер.

* * *

Дрю из Дрона не стал заезжать в аудиториум под башней Гру, чтобы спросить, как следует понимать нападение: его ждал всё ещё не предупреждённый об отшибинских кознях Цанц. Потолковать с двуличным мудрецом Дрю ещё успеет — в свободное время, которое можно посвятить личной мести.

Если не считать засады в конюшне, Квинт его выпустил легко. Уезжая, Дрю чувствовал себя истым воином Дрона — древней столицы королевства, вобравшего в себя эту ощетинивающуюся землю. Да, Луговое королевство ещё во Вторую эпоху вошло в состав Западно-Человеческой империи, а после присоединения последней к режиму некрократии — превратилось в одно из наземных владычеств Мёртвого престола, поделённое на ряд практически самостоятельных воеводств. Что с того: ведь даже выучившийся в блистательном Призе посланник Смерти Дрю — по-прежнему из Дрона!

Боевой конь нёсся с лёгкостью, крылья помогали совершать длиннейшие прыжки, встречный ветер помогал охлаждать ножевую рану на горле всадника. Дрю ловил ртом морозный воздух и, в опьянении скачкой забывал обо всём. И лишь изредка его посещал странный образ, диссонирующий с переживаемым эмоциональным подъёмом. Тогда он вспоминал, что где-то в земле Цанц скачет другой всадник в плаще посланника Смерти. Только покалеченный его конь то и дело норовит перейти на быстрый шаг, а в оболочке самого посланника жульнически умостились три подлейших отшибинских карлика.

* * *

На бревенчатой дозорной башне при повороте на Цанц посланника Дрю встретило два смотрителя, чему он несколько удивился. Не ожидал, что выбывшему из строя смотрителю так быстро подыщут замену, особенно если учесть, что старый Стрё отправился в паломническое путешествие к мудрецу Гру.

Дрю присмотрелся к людям на башне и удивился ещё больше: оба смотрителя были прежними. Тот смотритель помоложе, которого рассерженный посланник сбросил с башни, равнодушно скользнул взглядом по Дрю, а который постарше — тот низко поклонился.

— Ну что, оклемался? — весело бросил проезжавший молодому.

— Ага, — откликнулся тот.

— Ну и славно! — заключил Дрю и, довольный своим сегодняшним человеколюбием, помчался далее к Цанцу. Смотрители по давней привычке стали обсуждать его коня; поскольку же издеваться при обсуждении оказалось не над чем, они его хвалили.

* * *

Дрю радовался, что почти без потерь смог покинуть Отшибину, его одолевали предвкушения разговоров, которые он поведёт в Цанце. Сразу ли поверит ему Цилиндрон, который вознамерился связать с Чичеро будущее собственной дочери? Не стоит ли сперва поговорить с кем-то из бальзамировщиков — чтобы привлечь его в качестве эксперта? Или прихватить к Управителю свидетеля — ростовщика Карамуфа из Карамца, самоотверженного любителя червей?

К сожалению, ни одной из продуманных им версий аргументированных диалогов с Цилиндроном в тот день не было суждено состояться. Не успел Дрю из Дрона подъехать к надвратной башне Цанца, как от передовой заставы раздался арбалетный залп. И напрасно Дрю кричал, что он — посланник Смерти, что у него важные сведения для Умбриэля Цилиндрона, и уже поэтому его необходимо пропустить. Он надеялся, что после его слов возникшее недоразумение рассеется, как дым. Стражники же, вместо того, чтобы его услышать, перезаряжали свои арбалеты новыми болтами.

Глава 18. Лунный пламень

К утру Лимн так и не вернулся. Чичеро очнулся от тяжёлого сна о бичуемом море и сел на постели, призадумавшись о своей дальнейшей судьбе в этом чересчур гостеприимном замке. Резервы карликов истощались: остался один Дулдокравн. Единственная попытка что-либо выведать пошла прахом, а может ещё и вылезти боком — это когда захваченный слугами великана Лимн начнёт говорить.

Выйдя в коридор, в котором прошлым вечером его поджидал купец из Карамца, Чичеро обеспокоено пошарил взглядом по сторонам — было пусто — и тут же одёрнул себя: если бы кто-то перехватил его взгляд, наверняка тут же доложил бы хозяину о внезапном беспокойстве посланника.

Идти в трапезный зал было рано, и Чичеро, как бы убивая время, решил пройтись по разрешённой для прогулок части замка: вдруг что интересное заметит. В четвёртый ярус с высоченными потолками он не пошёл, понимая, что в эти подавляющие величием размеров помещения Лимн бы отправился в самую последнюю очередь, а вот второй-третий ярусы постарался прочесать полностью. Никаких следов выпущенного им разведчика не было заметно. Таким следом могло быть недозатёртое пятно крови где-нибудь на стене, либо особое внимание стражи к какому-то определённому участку замка.