Мертвые без погребения - [9]
Клоше. Он все-таки кричал. Он кричал... (Пожимает плечами.)
Пеллерен. Допросим девку.
Ландрие. Девку... а если она будет молчать...
Пеллерен. Ну и что?
Ландрие. Ничего. (С внезапным бешенством.) Один из них должен заговорить.
Клоше. Надо снова привести блондина. Он созрел.
Ландрие. Блондина?
Клоше. Сорбье. Он трус.
Ландрие. Трус? Сходи за ним.
Клоше уходит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Пеллерен, Ландрие.
Пеллерен. Все они трусы. Только некоторые упрямые.
Ландрие. Пеллерен! Что бы ты делал, если бы тебе срывали ногти?
Пеллерен. Англичане ногти не срывают.
Ландрие. А партизаны?
Пеллерен. Нам не будут срывать ногти.
Ландрие. Почему?
Пеллерен. Нам не будут срывать ногти.
Возвращается Клоше.
Клоше. Дайте мне его допросить.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же, Клоше, затем Сорбье в сопровождении полицейских.
Клоше. Снимите с него наручники. Привяжите его к креслу. Хорошо. (Подходит к Сорбье.) А, вот и ты. Вот ты и снова в этом кресле. И мы тоже здесь. Знаешь, почему мы тебя снова привели?
Сорбье. Нет.
Клоше. Потому что ты трус и ты выдашь. Разве ты не трус?
Сорбье. Трус.
Клоше. Вот видишь, вот видишь. Я прочел это в твоих глазах. Покажи-ка их, твои широко открытые глаза...
Сорбье. У тебя будут точно такие же, когда тебя повесят.
Клоше. Не хорохорься, это тебе не идет.
Сорбье. Точно такие же глаза; мы же братья. Я тебя притягиваю. Правда? Ты не меня пытаешь, а себя.
Клоше (резко). Ты еврей?
Сорбье (удивленно). Я? Нет.
Клоше. Клянусь, что ты еврей. (Делает знак.)
Полицейские бьют его.
Ты не еврей?
Сорбье. Да, я еврей.
Клоше. Хорошо. Теперь, слушай: сначала ногти. У тебя будет время поразмыслить. Мы не спешим, у нас целая ночь впереди! Ты будешь говорить?
Сорбье. Вот сволочь!
Клоше. Что ты сказал?
Сорбье. Я сказал: вот сволочь. И ты, и я — сволочи!
Клоше (полицейским). Щипцы! Начинайте!
Сорбье. Не трогайте меня! Не трогайте меня! Я все скажу. Я вам расскажу все, что хотите.
Клоше (полицейским). Почистите ему немножко ногти, чтобы он понял, насколько это серьезно.
Сорбье стонет.
Ладно. Где твой командир?
Сорбье. Развяжите меня, я не могу больше оставаться в этом кресле. Я не могу больше. Не могу!
По знаку Ландрие полицейские развязывают его.
(Встает и, шатаясь, идет к столу.) Сигарету!
Ландрие. Потом!
Сорбье. Что вы хотите знать? Где командир? Я знаю где. Остальные этого не знают, а я знаю. Он оказывал мне доверие. Он... (Внезапно протягивает руку, указывая за их спины.) ...Он там!
Все оборачиваются.
(Бросается к окну и вскакивает на подоконник.) Я выиграл! Не подходите, или я прыгну. Я выиграл! Я выиграл!
Клоше. Не разыгрывай из себя идиота. Если ты скажешь, мы тебя отпустим.
Сорбье. Шпики! (Кричит.) Эй, наверху! Анри, Канорис, я ничего им не сказал!
Полицейские бросаются к нему.
(Выскакивает из окна.) До встречи!
ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Клоше, Ландрие, Пеллерен, полицейские.
Пеллерен. Скотина! Грязный трус!
Все высовываются в окно.
Ландрие (полицейским). Сходите вниз. Если он жив, принесите его сюда. Мы его обработаем горяченького, пока он не сдохнет.
Полицейские выходят. Пауза.
Клоше. Я говорил, что нужно закрыть окно.
Ландрие (подходит к нему и ударяет его кулаком по лицу). Отметишь это в очередном доносе.
Пауза. Клоше вытирает платком рот. Полицейские возвращаются.
Полицейский. Подох!
Ландрие. Гадина! (Полицейским.) Приведите девку.
Полицейские уходят.
Они заговорят, черт возьми! Они заговорят!
Занавес
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Чердак. Франсуа, Канарис, Анри сидят на полу, прижавшись друг к другу. Это тесно спаянная группа. Они говорят друг с другом вполголоса. Жан один. Ходит по чердаку. Вид у него несчастный. Время от времени он делает движение, как бы пытаясь вмешаться в разговор, но не решается и снова продолжает ходить.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Франсуа, Анри, Канорис, Жан.
Канорис. Пока они меня привязывали, я смотрел на них. Один из этих типов подошел и ударил меня. Я поглядел на него и подумал: где-то я видел эту рожу. Потом они начали меня бить, а я все пытался вспомнить.
Анри. Какой это?
Канорис. Высокий, такой общительный. Я встречал его в Гренобле. Ты знаешь булочную Шазьера на главной улице? Шазьер продает трубочки с кремом в помещении за лавкой. Каждое воскресное утро этот тип выходил оттуда с пакетом пирожных, перевязанным розовой ленточкой. Я его запомнил: у него противная морда. Я думал, он из полиции.
Анри. Ты мог бы мне сказать об этом раньше.
Канорис. Что он из полиции?
Анри. Что Шазьер продает трубочки с кремом. А тебе этот тип тоже заговаривал зубы?
Канорис. Еще бы. Он нагнулся и дышал мне прямо в лицо.
Жан (неожиданно). А что он говорил?
Все оборачиваются и с удивлением смотрят на него.
Анри. Ничего. Ерунду.
Жан. Я не смог бы этого вынести...
Анри. Почему? Это отвлекает.
Жан. Да? Конечно, я не ясно себе представляю.
Пауза.
Анри (повернувшись к Канорису). Как ты думаешь, чем они занимаются в мирное время?
Канорис. Толстый, который записывает, мог бы быть зубным врачом.
Анри. Недурно. Наше счастье, что он не захватил с собой бормашину.
Смеются.
Жан (гневно). Не смейтесь!
Они перестают смеяться и смотрят на Жана.
Я понимаю, что вы имеете право смеяться. Я не могу вам запретить. (Пауза.) Если бы раньше мне сказали, что наступит день, когда я буду вас стесняться...
«Тошнота» – первый роман Ж.-П.Сартра, крупнейшего французского писателя и философа XX века. Он явился своего рода подступом к созданию экзистенционалистской теории с характерными для этой философии темами одиночества, поиском абсолютной свободы и разумных оснований в хаосе абсурда. Это повествование о нескольких днях жизни Антуана Рокантена, написанное в форме дневниковых записей, пронизано острым ощущением абсурдности жизни.
Роман-пьеса «Ставок больше нет» был написан Сартром еще в 1943 году, но опубликован только по окончании войны, в 1947 году. В длинной очереди в кабинет, где решаются в загробном мире посмертные судьбы, сталкиваются двое: прекрасная женщина, отравленная мужем ради наследства, и молодой революционер, застреленный предателем. Сталкиваются, начинают говорить, чтобы избавиться от скуки ожидания, и… успевают полюбить друг друга настолько сильно, что неожиданно получают второй шанс на возвращение в мир живых, ведь в бумаги «небесной бюрократии» вкралась ошибка – эти двое, предназначенные друг для друга, так и не встретились при жизни. Но есть условие – за одни лишь сутки влюбленные должны найти друг друга на земле, иначе они вернутся в загробный мир уже навеки…
В первой, журнальной, публикации пьеса имела заголовок «Другие». Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие».На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам.
"Дороги свободы" (1945-1949) - незавершенная тетралогия Сартра, это "Возраст зрелости", "Отсрочка", "Смерть в душе". Отрывки неоконченного четвертого тома были опубликованы в журнале "Тан модерн" в 1949 г. В первых двух романах дается картина предвоенной Франции, в третьем описывается поражение 1940 г. и начало Сопротивления. Основные положения экзистенциалистской философии Сартра, прежде всего его учение о свободе, подлинности и неподлинности человеческого существования, воплощаются в характере и поступках основных героев тетралогии. .
За городскими воротами, зашагав прочь от Аргоса, странствующий рыцарь свободы Орест рано или поздно не преминет заметить, что воспоминание о прикованных к нему взорах соотечественников мало-помалу меркнет. И тогда на него снова нахлынет тоска: он не захотел отвердеть в зеркалах их глаз, слиться с делом освобождения родного города, но без этих глаз вокруг ему негде убедиться, что он есть, что он не «отсутствие», не паутинка, не бесплотная тень. «Мухи» приоткрывали дверь в трагическую святая святых сартровской свободы: раз она на первых порах не столько служение и переделка жизни, сколько самоутверждение и пример, ее нет без зрителя, без взирающих на нее других.
Книга «Экзистенциализм — это гуманизм» впервые была издана во Франции в 1946 г. и с тех пор выдержала несколько изданий. Она знакомит читателя в популярной форме с основными положениями философии экзистенциализма и, в частности, с мировоззрением самого Сартра.