Мертвое море - [7]

            "Мара Кордэй" держалась твердо на волнах, и, казалось, никакой ураган не был ей страшен. Высокая, гордая и неутомимая, она была настоящей "рабочей лошадкой" морей. Еще многие десятилетия она могла бы совершать свои рейсы, пока что-то не встанет у нее на пути.

            И это что-то ждало своего часа.

5

            В тот вечер они ужинали посменно.

            Сперва капитан, его помощники и старший механик. Затем экипаж в кают-компании, группами по четыре человека. Наконец Сакс, и его люди. Они выбрали есть последними, чтобы дать желудкам чуть больше привыкнуть к корабельной жизни. Еда была хороша. Густая говяжья тушенка с булочками и рогаликами. Множество фруктов. Бутерброды с толстыми кусками ветчины. Яблочный пирог и мороженое на десерт. Морская жизнь была не по душе никому из людей Сакса, но еда пришлась им по вкусу.

            - Эй, Фабрини, - сказал Менхаус с набитым хлебом ртом, - как бы ты кастрировал южанина?

            - Дал бы его сестрице с ноги в челюсть.

            За столом раздалось несколько смешков, но не так много. В течение последних двух недель, с того момента, как Сакс собрал команду, мужчины много времени проводили вместе, и спустя некоторое Менхаус и Фабрини стали раздражительными.

            - Где мои баланда с сухарем? - спросил Джордж, усаживаясь за стол и наливая себе стакан воды.

            Сакс вытер соус с губ.

            - Будь я проклят, - сказал он. - Разве это не Джордж Райан? Крутой ирландский сукин сын, который не страдает от морской болезни, в отличие от вас, сосунков?

            - Да пошел ты, - огрызнулся Джордж.

            Остальные - Сакс, Фабрини, Менхаус, Кушинг, Сольц, и Кук - жадно поглощали пищу. Их желудки привыкли, и они обнаружили, что корабельная жизнь разожгла их аппетит. И ветер, и погода, и море вызывали у них чувство голода. Джордж думал, что не сможет проглотить ни куска... но теперь, увидев всю эту еду, он с жадностью набросился на нее.

            - Эй, придурок, - рявкнул Сакс на Кука, - подай-ка нашему Джорджу немного тушенки, слышишь? Он - последний из крутышей.

            Фабрини хихикнул.

            - Ага, крутой, как яйца Сольца.

            Менхаус нашел шутку уморительно смешной. Его пузо заходило ходуном, и он хлопнул Сольца по плечу. Тот выплюнул морковку.

            - Пожалуйста, - взмолился он. - Дайте поесть.

            Все считали Сольца сплошным недоразумением. Он был склонен к облысению, носил очки, был бледным как снег и пухлым как младенец. Такого сложно представить за рулем экскаватора или катка. Живот у него был такой большой, будто он проглотил пляжный мяч. Но это был не жесткий жир, как за поясом у Сакса, не пузо, как у Менхауса, которое тот носил с гордостью, а мягкое сало. С задумчиво-виноватым лицом, аллергией, и полными розовыми губами (которые он обычно мазал бальзамом для губ), он больше походил на мальчика для битья, на ребенка, которого самым последним звали в игру.

            Он просто не вписывался в их компанию.

            - Да, оставьте там маменькиного сынка в покое, - сказал Фабрини.

            - Сакс? Я, что, должен это терпеть? - спросил Сольц.

            - Ага, таких больших плохих мужиков, как мы, - усмехнулся Менхаус.

            - Так, хватит, - рявкнул Сакс. - Оставьте его в покое, педики.

            Джорджу даже стало жалко парня. В подобной компании нужно уметь постоять за себя, отвечать уколом на укол, и не принимать все близко к сердцу.

            - Скажи, чтобы они поцеловали тебя в задницу, Сольц, - сказал он.

            Кук подтолкнул к нему поднос с тушенкой. Это был худой парень с тонкими чертами лица и мягкими, как пух светлыми волосами. Он говорил мало, и остальные с их пролетарской чувствительностью редко понимали, что он имеет в виду. Но это не волновало Кука, он уже получил свою порцию дерьма, и, казалось, находился в постоянном восторге от "школьного" менталитета окружающих. Он никогда не улыбался и не хмурился. Он просто принимал все таким, как оно есть.

            - Ешь, давай, крутыш, - сказал Сакс.

            Фабрини ухмыльнулся.

            - Если еще голоден, могу дать тебе кое-что пожевать.

            - Перебьюсь как-нибудь, - ответил Джордж, и все расхохотались. Даже на суровом лице Кука мелькнуло какое-то подобие улыбки.

            Закончив с едой, Сакс оттолкнул от себя поднос и рыгнул.

            - Это мой поцелуй для тебя, Фабрини. - Он закурил сигару. - Ешьте, парни, хорошо, и отдыхайте. Когда попадем в джунгли, вы будете вкалывать от рассвета до заката, иначе скормлю ваши задницы крокодилам.

            Еще пара колкостей пролетела в направлении Сакса. Он смеялся вместе со всеми. Иногда остальные не знали, что о нем думать. Никто не был уверен, пустобрех он или серьезный мужик. Это был невысокий крепыш, похожий на цементную плиту. У него были мускулистые руки в татуировках и бочкообразная грудь. Загорелое, обветренное лицо, и бледно-голубые глаза навыкате. Несмотря на свои почти пятьдесят пять, он продолжал красить свои редеющие волосы и жесткие как щетина усы в радикально черный цвет. Он съездил в составе инженерно-строительных частей ВМС в две командировки во Вьетнам, где под шквальным огнем расчищал пляжи и прокладывал взлетно-посадочные полосы. Вскоре после этого основал собственную подрядную фирму. Работал по всей Центральной и Южной Америке. Прокладывал дороги через джунгли, строил лагеря и железнодорожные станции.