Мертвецы зимы - [44]

— Не могу, — ответила я, стараясь не отставать от него. — Но что оно использует для создания этого шторма?

Доктор остановился. Он взглянул на меня. Его лицо было очень бледным.

— Эми, — начал он тихо. — Помнишь, я говорил тебе, что Рори вне опасности, и нам незачем о нем беспокоиться? Так вот, я ошибался.

Ненавижу, когда он говорит такие вещи. Он тогда как анти-Санта, отнимает надежду. Ты сразу чувствуешь жуткую тяжесть в желудке, у тебя появляется чувство бессилия и отчаяния. И четкое, ясное, убийственно жуткое осознание факта, что Всё Это Добром Не Кончится и дальше будет только хуже.

Проблема еще и в том, что я точно знаю, что произойдет дальше. Примерно вот что:

1) Я скажу: «Ладно, тогда скорей пойдем его спасать!»

2) А Доктор: «Да, конечно, но…»

3) И потом перечислит 14 наиважнейших дел, которые нужно сделать до спасения Рори.

4) И объяснит, почему они важнее спасения Рори.

5) В этом списке точно будут бездомные раненые щенята…

6) Готовый взорваться автобус, набитый старушками…

7) И так далее… В общем, вы меня поняли.

8) И мы отправимся разбираться со всем этим.

9) Потому что это очень важно.

10) А Рори… Он всегда на последнем месте.

Я уже видела, как Доктор открывает рот, чтобы начать этот разговор.

— Ох, давай пропустим лекцию, — взвыла я, и прежде чем он успел как-то прореагировать, бросилась бежать на берег. Я должна спасти Рори!

Письмо Марии

Сент-Кристоф,

7 декабря 1783

Милая мамочка!

Мне было страшно. Некоторое время я была в клинике совсем одна. Все было тихо. Я вернулась в свою комнату, написала письмо, прочла книгу. И этим спаслась от беды.

Я выглянула в окно на берег, но не смогла ничего разглядеть — один сплошной туман.

Затем я отнесла письмо для тебя на столик с почтой.

Положив письмо, я уже собралась уходить, и вдруг услышала шаги позади.

Это оказались сестры Элквитин. Они стояли, перекрывая мне дорогу. С ними было явно что-то не так. Они не улыбались, просто стояли и таращились на меня.

Я окликнула их, но они не ответили.

Они поворачивали головы из стороны в сторону, совсем как щенята во время охоты. Ну да, так и есть! Сестры охотились.

Мама, я так испугалась!

Но я не хотела выходить на улицу. И не хотела идти к ним. Мне пришлось, но я этого не хотела.

Я начала подкрадываться к ним, все ближе, прижимаясь к стене.

Их головы повернулись ко мне, следя за каждым моим движением. Они улыбались, жестокими бессмысленными улыбками.

Я проскользнула мимо них и бросилась бежать. Не оглядываясь. Я знала, что они наблюдают за мной.

Но они не преследовали меня. Значит, им была нужна не я. Это значило, что я могу спокойно бежать, пока не окажусь в безопасности.

Куда бы я ни пошла, везде наталкивалась на других больных. Во всех коридорах. Ищущих что-то или кого-то. Медленно двигающихся вперед. Похожих на голодных призраков.

Я решила вернуться наверх, в свою комнату.

Шаг, еще один. Я поднималась по лестнице, слыша, как трещат деревянные ступени под моими ногами. Я старалась быть спокойной и храброй. Это не страшнее, чем сон в грозу, — уверяла я себя. Не страшнее.

Я добралась до площадки, повернулась, и мои ноги подкосились.

Наверху второй лестницы стоял еще один пациент, печальный старик-австриец, не умеющий играть в шахматы. Его рот был растянут в беззубой ухмылке. Он стоял так тихо. Словно ждал кого-то.

Повернувшись, я бросилась вниз. Распахнула дверь старого посудного шкафа, стоящего под лестницей, и залезла в него, дрожа.

И вдруг… О ужас!

Я осознала, что я не одна. Я слышала чье-то дыхание.

Затем шкаф озарился жутким зеленым свечением. Я уже хотела закричать, но чья-то рука зажала мне рот. О, это было так ужасно!

Мама, это было по-настоящему жутко. Но не волнуйся — видишь, я пишу это письмо тебе, значит, со мной все в порядке. Потому что мне помог Доктор.

Затем чей-то голос прошипел: «Ш-ш-ш!»

Это был Доктор. Он смотрел на меня. А зеленое свечение оказалось светом его звуковой отвертки. Доктор выглядел смущенным.

— Привет! — прошептал он.

— Привет, месье! — ответила я.

— Прошу прощения за грубость, — сказал он. — Я прячусь.

— Я тоже, — призналась я.

— Знаю, — кивнул он. Потом спросил: — Ты видела множество больных, наводнивших коридоры и ведущих себя более чем странно?

— Да, — печально кивнула я.

— Ох, — вздохнул он. — Это все из-за меня. Что-то контролирует их. Они ищут меня. Я дал им крохотную частицу своего разума. Совсем чуть-чуть. Немного воспоминаний, цвета, которые никогда не были мне по-настоящему нужны. Только чтобы отвязаться. То существо в море… это оно контролирует их. Но вмешалось что-то еще. Нечто мощное и ужасное, только сейчас осознавшее, на что способно. Эту психическую связь нужно разорвать. Думаю, я догадываюсь, кто за этим стоит, но… Нет.

— Что вы собираетесь с этим делать, месье? — спросила я.

Он застонал.

— Ну почему это всегда приходится делать мне?

— Месье Рори болен. У меня остались только вы, — сказала я просто.

— Спасибо, — пробормотал он. Мои слова его, по-видимому, не сильно обрадовали.

— Я могу найти и позвать месье Рори, если хотите. Может, он знает, что делать. Но его, наверно, нельзя беспокоить.

— Лучше не надо, — согласился со мной Доктор. — Он болен, и… — он вздохнул. — Дело в том, что… Я мог бы запросто покончить со всем этим. Но… Это не совсем правильно.