Мертвая женщина играет на скрипке - [7]

Понижение соцрейта — это самое паршивое, что может случиться с человеком в нашем прекрасном социуме. Говорят, это практически необратимо — чтобы поднять соцрейт, нужна хорошая работа, но на хорошую работу с пониженным соцрейтом не берут. Замкнутый круг, в который лучше не попадать.

Время к утру, ложиться спать бессмысленно, и я пошел умываться и завтракать. Пока пил кофе, размышлял, к чему именно могли прицепиться в соцконтроле. Ничего не придумал. На момент вызова у меня еще была работа, не было неоплаченных счетов и непогашенных штрафов. Дочка многовато прогуливала школу, но лимит пропусков еще не выбран, да и средний балл терпимый. Нормальный подросток. Некоторые родители выискивают в детях признаки гениальности и невесть каких талантов, но я радовался каждому проявлению нормальности. Даже если это прыщи и надпись «No future» на стене комнаты. Плохо уже то, что она красавица, до боли похожая на мать. Красота, вопреки стереотипам, не жизненное преимущество, а серьезная проблема. Такая же проблема, как уродство: и то, и другое оказывает болезненное влияние на формирование личности. Поэтому я разрешаю ей красить волосы, хотя это ей совершенно не идет, да и учителя недовольны. Натуральный блонд почти исчез из человеческого генотипа, встретить настоящую блондинку так же сложно, как суматранского носорога. Пусть все думают, что крашеная, так спокойнее.

— Доброе утро! — жмурится со сна дочь. — Сваришь мне кофе?

— Экая ты лентяйка! — а сам залюбовался. Вот такая, утренняя, еще не нацепившая защитное лицо и не ссутулившаяся от дурных ожиданий наступившего дня, она прекрасна. Виден тот чудесный ребенок, которого я не ждал, но который оказался лучшим, что случилось в моей жизни.

— Паап! Ну ты же все равно встал уже!

— Ладно, иди умываться, сварю. Но посуду, чур, в раковине не бросать!

— Бе-бе-бе! — ушла в ванную. Это надолго. Тщательная ревизия лица с подсчетом поголовья прыщей, страдания по поводу приплода, сдержанная радость победы над исчезнувшими. Мази, кремы и лосьоны. Пенки и шампуни. Скрабы и… что там еще? Мой шампунь и пена для бритья скромно притаились в углу заставленной баночками полки.

— Школу не прогуливай сегодня, пожалуйста, — ну вот, как будто другой человек сразу сидит тут, отмеряя на кухонных весах порцию маскарпоне. ЗОЖ и подсчет калорий — у них сейчас модно.

Гримаса «опять все испортил», гримаса «зачем напоминать о неприятном», гримаса «дадада, конечно-конечно», означающая «оставайтесь на линии, ваш звонок очень важен для нас». Звук выключился, как у смарта в ночном режиме. Вот и поговорили.

— Сердитый котик. Котик закатил глазки с выражением «Доколе!». Котик, упирающий лапки в пузико жестом «Ну и?». Умоляющий котик «Ну пожалуйста!».

— Пап?

— Мне лень идти за смартом. Представь, что я послал тебе эти стикеры.

Фыркнула, но лицо сделалось человеческое.

— Ладно. Схожу я в школу…

Одолжение сделала, ага. Типа это мне надо. Хотя и правда — мне. Ей искренне плевать на последствия. В шестнадцать лет кажется, что и так все плохо, куда ж хуже-то? А оно очень даже есть, куда.

«Поучайте лучше ваших паучат!» — гласила утренняя надпись на заборе. Паучата были контурные, но убедительные.

Глава 2

Пожилая крашеная выдра с лицом маринованной селедки. Самый неприятный тип интервьюера. У меня при виде таких сразу начинают чесаться школьные психотравмы. Рядом с ней мужичок в очках (три волосины через лысину, отвратительно сидящий дешевый костюм) и попик с редкой козлиной бороденкой и блудливыми глазками навыкате.

Выдра тут главная. Это плохо. Я таким не нравлюсь. Вызываю инстинктивное отторжение. Хотя вообще-то я обаятельный.

— Антон Эшерский, — сказала она скрипучим голосом, и «особая тройка» зашуршала своими бумагами, как будто меня тут нет.

Шуршание затягивалось, я молчал. Надо будет — спросят.

Когда я выходил из дома, на двери подъезда висела бумажка с отпечатанной на принтере надписью:

«Будьте предельно аккуратны, происходит что-то странное. Администрация».

Поэтому по дороге в соцконтроль я был осторожен, как в тылу врага, бдителен, как на минном поле, и внимателен, как при игре в покер. Мироздание слало невнятные сигналы.

Роскошное полноцветное граффити «Бритва Оккама в Окне Овертона». Окно обычное, с приглашающе полуоткрытой створкой, а бритва — установленное в распор лезвие от бритвенного станка. Возможно, этот рисунок был настоящим. Сейчас чего только не малюют на стенах. Но вряд ли.

«Опасно!» — еще раз сообщило мне Мироздание. Или моя шизофрения. Если вы видите личные послания в каждом граффити — лучше не сообщайте вашему врачу. Особенно, если эти граффити видите только вы. «Шиза!» — подтвердила следующая надпись. Впрочем, у буквы «Ш» посередине такой хвостик, что ее можно принять за стилизованную «Ж». «Жиза» — так моя дочь обозначает актуальность происходящего.

На экране в автобусе реклама без звука. Белый текст: «Если ты упустил свой шанс…» — камера облетает несчастного социка, небритого и плохо одетого. В руках лопата, перед ним куча говна. Приближает лицо, и видно, что он устал, на щеках грязь, глаза потухшие. Общий план: куча говна — всего лишь краешек огромной свалки. Текст: