Мертвая ученица - [80]

– Тогда в библиотеке? – предложил сержант как раз в тот момент, когда мальчик с трудом поймал соскользнувшую с его колена тетрадку.

– Мне здесь нравится, – сказал Джеффри, еще раз покачав головой.

Доусону казалось, что он его понимает. Учителя и ученики проходили через главный зал, занятые своими делами, и не обращали внимания на происходящее вокруг. Никто даже не взглянул в их направлении.

– Боже, – вырвалось у сержанта, – как же ты напоминаешь мне себя, любимого!

Джеффри посмотрел на него с недоверием.

– Не думаю, что вы…

– Мне было пятнадцать лет, и я весил шестнадцать стоунов[84], – объяснил полицейский, вспомнив тот день, когда стрелка весов пересекла заветный рубеж.

Школьник загоготал и впервые стал похож на двенадцатилетнего мальчишку, которым он и был на самом деле.

– Да ладно…

– Честно, – признался сержант. – Я любил поесть. Много. Ма не была фанатиком здорового питания, а физические упражнения мне не очень нравились.

– А как вы стали таким, как сейчас? – спросил Джеффри.

– Я понял, что мне плохо с самим собой. Несколько хулиганистых парней приняли меня в свою компанию, и я был им за это благодарен, но потом выяснилось, что приняли они меня только потому, что планировали преступление и выбрали меня в качестве козла отпущения. Я не мог бегать так же быстро, как они.

– И вас что, действительно поймали?

– И не сомневайся, – подтвердил Кевин. Но помнил он не о полицейском участке и даже не о своих родителях. Он никак не мог забыть пожилую женщину, упавшую на землю, когда хулиганы убежали с ее сумочкой.

– И что же, вы прекратили есть? – Новый вопрос Пиготта прозвучал печально.

Доусон улыбнулся. Он тоже считал еду своим лучшим другом.

– Нет. Я стал ходить в спортивный зал. Решил, что хочу изменить свое собственное тело. И не потому, что это надо другим людям, а потому, что я сам хочу быть в хорошей форме. Потому, что хочу сделать больше, прежде чем задохнусь окончательно или изойду потом. И я сделал это, Джеффри. Ради себя, любимого, а не ради каких-то идиотов, которые радовались, по-всякому обзывая меня.

– А какие у вас в школе были учителя? – спросил подросток.

«Уж точно не такие, как Хейверс», – чуть не вырвалось у Кевина.

– Некоторые – вполне себе, а некоторые – полное дерьмо, – сказал он вслух.

– А они тоже над вами смеялись?

Это был удар прямо в солнечное сплетение.

– Нарочно – никогда, – честно признался сержант. – Но некоторые иногда оставляли меня «за бортом», уверенные, что какие-то вещи мне не по силам из-за моего веса. Это было немного обидно.

– Я бы хотел, чтобы Хейверс оставил меня «за бортом», – заметил Джеффри.

Самому Доусону учитель физкультуры тоже сразу не понравился, но он понимал, что Филипу Хейверсу надо делать свое дело.

– Ему приходится вовлекать тебя в свои уроки, приятель. – К своему удивлению, Кевин понял, что защищает физрука.

– Я не про уроки. – Ученик покачал головой. – Это-то я понимаю. Но он назначил меня звонарем на субботний вечер.

– Звонарем? – переспросил Доусон.

– Гала-концерт теперь объединен с поминальной молитвой. Сигнал к началу шоу – три удара колокола.

– И Хейверс назначил на это тебя? – не поверил Кевин. Это больше походило на почетную обязанность, а он не думал, что физрук настолько любит Джеффри.

– Ну да. Сказал, что сто пятьдесят ступенек избавят меня от нескольких унций жира.

Полицейский сжал кулаки. Мог бы и сам догадаться.

Ему очень хотелось сказать парнишке, что этот урод – полный придурок, и не стоит тратить на него время, однако сержант помнил, что это он после завершения расследования исчезнет из школы и никогда больше не увидит Хейверса. А вот Пиготт останется.

– Знаете, а я не плачу, – негромко сказал мальчик. – То есть больше не плачу.

Кевин почувствовал, как внутри его что-то сломалось. Он ничего не смог сказать.

– Раньше плакал, а теперь мне уже двенадцать. Почти совсем взрослый, – добавил школьник.

– Послушай, – Доусон откашлялся, – не стоит торопиться взрослеть и не стоит стыдиться слез.

– Ну и что, они прекратили? – Джеффри посмотрел на него снизу вверх. – Я имею в виду хулиганов. Они прекратили над вами издеваться, когда вы похудели?

– Или прекратили, или я просто прекратил обращать на них внимание. – Сержант пожал плечами. – Это было уже не важно, потому что я жил в мире с самим собой. Я знал, что мне кое-что удается, так что остальное больше не имело значения.

Доусон увидел неподдельную заинтересованность подростка.

– Послушай, я хожу в качалку в Брирли-Хилл. У них там есть даже старый бассейн. Я буду там в воскресенье около десяти. В это время зал открыт для новичков. Приходи – посмотришь, вдруг понравится…

– Я получил карту, – тихо сказал Пиготт, не отрывая глаз от тетрадки.

– Карту? – не понял Кевин.

– Туза пик, – пояснил Джеффри. – Смерть Шона освободила место. И они хотят, чтобы его занял я.

– А ты хочешь? – поинтересовался сержант.

Для ребенка, которому доставалось от большинства учеников и даже от некоторых учителей, стать частью элитной группы должно было быть очень заманчиво. Членство в Пиках защитит парня от издевательств и насмешек. И его жизнь в Хиткресте станет значительно легче. Это чем-то напоминало историю самого Кевина. Ведь он вступил в ту банду в надежде, что это облегчит ему жизнь.